Стеклянные крылья

Фальк быстро бросился в сторону, прямо как волейболист. Йеппе поднял руку и ловко швырнул Симону в глаза цементную пыль – тот закрыл лицо ладонями и, ошеломленный, вскрикнул от ярости. Секач упал на пол.

Йеппе воспользовался этим мгновением и попытался вылезти из люка, но не успел. Симон убрал руки от лица и тут же сжал их на горле Йеппе. Стальная хватка на секунду перекрыла доступ воздуха; он не мог встать как следует, чтобы дать отпор.

Смерть от удушения – ужасная смерть.

Мысль крутилась в голове Йеппе, пока он пытался найти опору ногам и рукам, а взгляд расплывался.

Глаза покраснели, словно он смотрел на солнце в зените; его преследовал запах влажной земли. В ушах зазвенел вопль, давя на мозг. Надо было шевелиться побыстрее.

На фоне вопля послышался свист металла. Хватка ослабла – словно наркотик, по крови к мозгу Йеппе пошел кислород. Он рухнул на пол – нижняя половина тела осталась в люке. Он жадно хватал воздух, а перед глазами плясали черные пятна.

Йеппе поднял голову.

Перед ним на полу лежал без сознания Симон Хартвиг. За его спиной стоял следователь Фальк – огромный, как великан, и такой же сильный, – сжимая в руке секач. Он ударил тупой стороной, поэтому на лезвии крови не было.

Фальк вопросительно поднял брови, Йеппе показал на Анетту и попытался что-то сказать, но закашлялся. И слов было не разобрать.

– Беги, Фальк!

Глава 25

Когда Йеппе добрался до Кристиансхавна в провонявшем сигаретным дымом такси – он поклялся себе, что больше никогда не будет курить, – уже наступила полночь. Он думал, может, позвонить матери и сообщить, что с ним все в порядке, но вспомнил, что телефон ему разбили.

Сара открыла дверь, протянула руки и прижала его к себе – так крепко, что он едва мог дышать.

– Ты рада меня видеть.

– Я рада, что ты жив! С Анеттой все хорошо?

Йеппе вымученно кивнул.

– Она в отделении неотложной помощи Королевской больницы, под капельницами. Потеряла почти четыре литра крови и едва не погибла, но выкарабкается. Состояние уже не критическое.

– Слава богу.

Она снова и снова целовала его, обнимала и утыкалась носом ему в шею, словно надо было обязательно сделать им обоим больно, прежде чем она осмелится поверить, что с ним все хорошо.

Он взял ее на руки и занес в квартиру. Целовал ей шею и плечи – все, до чего мог дотянуться. В спальне они рухнули на кровать. Йеппе – в мокрых ботинках и плаще.

Она стащила с него одежду, была настойчива, будто желание шло рука об руку со страхом смерти. Йеппе знал, что такой прилив желания, страсть, которая, по мнению подростков, будет вспыхивать без конца, – редкий дар. Он разглядывал светло-коричневую кожу Сары. Протянул руку и дотронулся до мягкой груди, поцеловал ее. Она потянула его на себя, а он не стал обращать внимания, что в глаза словно насыпали песка, на нехватку сна. Поддался.

Когда они потом лежали рядом, она не стала отворачиваться.

– Тебе было страшно?

Вопрос был задан невинным тоном – Йеппе даже рассмеялся.

– Нет. Странно, но нет. Я даже сейчас боюсь сильнее, чем в том подвале…

Она непонимающе на него посмотрела.

В темноте он разглядел мелкую морщину у нее на переносице – она появлялась, когда Сара была настроена скептически, – и вдруг ощутил прилив такой сильной любви, что отвернулся и стал смотреть в потолок.

– Ты не против, если я закурю?

Йеппе решил отложить исполнение обещания бросить курить.

Сара со смехом сбросила одеяло.

– Вот ведь заядлый курильщик. Вставай, выйдем на черную лестницу и откроем окно.

Она выпрыгнула из постели и потащила его за собой. Через две минуты он стоял на лестнице: одеяло, холодное пиво и сигарета, выкуренная сразу после секса, – ничего вкуснее он в жизни не пробовал.

Сара села на ступеньку пониже и прислонилась к его коленям.

– Где Симон Хартвиг?

– В камере. Если его отпустили из отделения скорой помощи. Фальк нехило приложил Хартвигу по башке – думаю, ему больно.

– Фальк? Следователь Фальк?

– Он самый. Я и не ожидал, что он станет героем дня, но, если бы не он, меня бы тут сейчас не было. Да он и сам больше всех удивился.

Йеппе выпустил дым вверх, подальше от Сары. Она, судя по всему, была не против.

– Симон Хартвиг, защитник слабых. – Йеппе укутал одеялом Сару, чтобы она не мерзла. – Вилкинс, Хольте и Амброзио виновны в том, что пациентам становилось хуже и что одна из них совершила самоубийство. Он решил, что убийства восстановят баланс.

– Как думаешь, почему жертвы соглашались с ним встретиться?

– Он угрожал им – говорил, что, если они не придут, он расскажет, как из-за их бездействия Пернилла Рамсгорд совершила самоубийство.

– И поджидал их с секачом?

Сара взяла у него пиво и отпила глоток.

– С секачом, скарификатором и каталкой. И предъявлял счет. Подвал в Биспебьерге – идеальное место. Там можно спокойно делать свое дело – все условия есть.

Сигарета стала обжигать Йеппе пальцы. Он затянулся и задержал дым, пока в легких не защипало.

– Ночными сменами Симон мог пользоваться как прикрытием и спускаться в подвал, а говорил, что у него перерыв.