Стеклянные крылья

– Кернер, что мы делаем? Разве нам не пора на улицу, подкрепление встречать?

Йеппе проигнорировал в целом довольно разумный вопрос Фалька и подошел к следующей двери. Заперто. Он подергал ручку соседней – открыто.

– Почему одна дверь заперта? Ничего ценного тут нет, а остальные открыты.

Йеппе вернулся к запертой двери и присел на корточки. Ручка старая, из светло-серого бакелита, гладкая и сверкающая, будто ей постоянно пользуются.

Йеппе наклонился поближе. Снизу – там, куда ложится большой палец, когда запираешь дверь и дергаешь ручку, – было темно-красное пятно.

– Надо выбить дверь! Отойди, Фальк!

Йеппе отошел на два шага и уверенным движением ударил ногой ниже замка. Дверь дрогнула. Его спина – тоже. Он снова ударил. После третьего удара треснула рамка возле ручки, и дверь распахнулась.

На потолке зажглись люминесцентные лампы – их свет отражался от выложенных белой плиткой стен.

У стены стояла каталка.

На ней лежала Анетта Вернер: во рту мячик, глаза пустые.

Пол под ней залит кровью.

– Твою мать! Давай, берись за ремни с другой стороны, побыстрее!

Йеппе и Фальк пытались развязать широкие кожаные ремни, но дело двигалось ужасно медленно. Йеппе знал, что надо бы пощупать пульс у нее на шее, но не мог себя заставить. Сначала надо ее освободить и поскорее передать врачам.

Подняв руку Анетте и увидев раны, Йеппе сглотнул. Двенадцать мелких симметричных разрезов, через которые Анетту покидала жизнь.

Йеппе скинул куртку, затем футболку, порвал ее пополам и перевязал раны на запястьях – потуже, чтобы остановить кровотечение.

– Завяжи куртку на бедре, Фальк! Потуже!

Фальк подчинился, а Йеппе приложил ухо к груди Анетты и ощупал ее горло, ища пульс. Ну же. Ну же.

Ну же!

Пауза, ничего, тишина.

Затем – удар, слабее и представить невозможно. Но все-таки удар!

Звук – приятнее не бывает!

– Она жива! – Йеппе вынул мячик изо рта Анетты. – Поднимем ее мне на плечо, а ты нас выведешь. Договорились?

– К сожалению, я этого позволить не могу, – произнес у двери чей-то голос.

У Йеппе замерло сердце.

Анетта умрет у него на руках, а до отделения скорой помощи – двести метров. Все мерцало – словно вот-вот перегорит лампочка. Тревожный взгляд Фалька. Кровь. Преступник, который все это время был у него под носом. Секач в его руке.

Предельно ясны две вещи.

Его надежный служебный пистолет «Хеклер и Кох» остался в машине.

И они влипли.

* * *

– Слышали про эффект бабочки? Теорию хаоса?

Двое полицейских непонимающе заморгали. По какой-то причине он взбесился из-за того, что они так на него смотрят. Будто он монстр какой-то. С другой стороны, учитывая их ограниченность, не стоит ожидать, что они будут относиться к нему по-другому.

– Согласно теории хаоса, которую Эдвард Лоренц разработал в 1960-е годы, взмах крыльев бабочки на одном конце земного шара способен вызвать ураган на другом. Нелинейная динамика, причина и следствие. Иногда мелкая, невинная ошибка имеет катастрофические последствия. Такова уж жизнь.

Он положил нож плоской стороной на ладонь и взвесил в руке. Видел по полицейским, что они оценивают шансы. Они без оружия, тот, что в подтяжках, которого зовут Фальк, – старый и толстый; хотя секач – оружие ближнего боя и по определению менее надежно, он знал, что они его не одолеют.

– Ваше незначительное решение не брать с собой пистолет превратилось в катастрофу. Положите свои телефоны на каталку. Фальк, сядь вон туда, – он кивнул на раковину у стены, – а Кернер – напротив. Садитесь на пол, руки за голову.

В ту секунду, когда тот следователь, что постарше, отошел на шаг от каталки, он знал, что победил. Полицейские оказались поодаль друг от друга – так они точно его не одолеют. Старик, если ему не помочь, даже с пола не встанет. Кернер тоже это видел – на его лице отразилось сожаление. Он подошел к стене напротив раковины, сполз и сел, не сводя глаз с секача. Надо было ему напарника помоложе взять.

Как только следователи сели у стен и убрали руки за головы, он подошел к сотруднице полиции, лежавшей на каталке.

– Вижу, она пока жива. Крепкая женщина. Но вряд ли выживет, если потеряет руку. Если дернетесь, мы проверим.

Он бросил их телефоны на пол и разбил.

– Мы вызвали подкрепление. С минуты на минуту приедет полиция.

Кернер говорил высокомерно. Самоуверенно.

– Но ваши коллеги понятия не имеют, где вы, а я могу вас заверить, что здесь вас не найдут. Или не найдут живыми, если на то пошло.

– Что ты удумал?

Он печально улыбнулся.

– Фокусник не раскрывает секретов.

– Зачем все это? Погибли люди. Зачем?

Он помотал головой.

– По-другому и быть не могло. Потому что! К сожалению, у меня мало времени, а я сомневаюсь, что вы все поймете, если я расскажу вкратце.

– А ты попробуй!

Кернер говорил приказным тоном. Будто он принимал решения.

– Если пытаешься выиграть время, то не трудись. Но могу подкинуть пару фактов. Будем считать, что я исполняю твое последнее желание.

Симон занес нож над умирающей сотрудницей полиции. Заболела рука, но боль не имела значения, была почти приятной. Остался последний рывок.