Стеклянные куклы

А Федор меж тем пребывал в квартире Конкорды. Замок ему удалось отпереть сразу, с помощью пилки для ногтей – инструкции знакомого домушника оказались полезными. Он бесшумно передвигался по квартире, стараясь ни к чему не прикасаться. По едва уловимым признакам, по той, особой тишине, какая бывает в пустой квартире, он понял, что здесь никого нет. Он с любопытством рассматривал фотографии Конкорды на стенах и на пианино: в балетных пачках, в компании балерин и томных красавчиков в трико – коллег-танцовщиков – и бородатых мужчин богемного вида. По всем углам были расставлены вазочки с сухими веточками и цветами и всякие безделушки вроде перламутровых раковин, бронзовых и фарфоровых фигурок танцовщиц, разрисованных шкатулочек, кошечек с бантиками, собачек, гномиков; на журнальном столике лежал кружевной веер, на стене распластался громадной диковинной птицей другой, из черных страусиных перьев с блестящими камешками. Жилье Конкорды напоминало пеструю шкатулку, набитую блескучим скарбом. Федор подумал, что оно находится в духовном созвучии с хозяйкой, женщиной из параллельного мира, где, как в музыкальной шкатулке, под старинный вальс кружатся в бесконечном танце мужчины во фраках и женщины в длинных платьях. Раз-два-три! И раз-два-три! И еще!

Крошечная спальня в голубых тонах была пуста. На комоде и на полочках все те же фигурки танцовщиц и собачек. На прикроватной тумбочке игрушка – смешная меховая зверушка в пачке балерины. Та самая…

В ванной комнате, розовой и воздушной, – многочисленные баночки, флакончики и тюбики и никаких следов присутствия мужчины, на что втайне надеялся Федор. Ни бритвенных станков, ни пенки для бритья, ни лишних зубных щеток. Это была обитель женщины, амазонки, мужчиной тут и не пахло. Федор мысленно вычеркнул строчку в листке первоочередных заданий и осторожно выскользнул из квартиры Конкорды.

Измаявшийся Савелий, как пришитый, сидел на скамейке. При виде Федора он вскочил, взмахнул руками и снова упал на скамейку. Федор присел рядом, потрогал друга за плечо, сказал покаянно:

– Прости, Савелий! Я был не прав. Идея была гиблая с самого начала. Еще и тебя втравил…

– Идея была не гиблая, Федя. – Савелий пришел в себя и был полон великодушия. – Идея была нормальная. Я тоже думал, что Конкорда и Устинов могли дружить. А как иначе проверить? Мы все правильно сделали.

– Понимаешь, мне все время не давала покоя ее фраза «бедный человек». Она заплакала, когда я рассказал ей о девушках, но тем не менее она жалела Устинова. Почему? Женская непоследовательность и женская логика? Или то, что называется бабьей жалостью? Знаешь, Савелий, я был уверен, что понимаю их… И я подумал, мы оба подумали, что он может прятаться у нее. Представь себе картинку, Савелий: Устинов, этот загнанный зверь, этот волк, обложенный флажками, уже не страшный, а, наоборот, гонимый, просит ее о помощи… Представил? И что бы она ему ответила? Как, по-твоему? Кстати, на тумбочке около кровати сидит хомяк в балетной пачке, она забрала его из школы.

– Мы все правильно сделали, Федя. Она бы ему не отказала, а он бы ее потом… – Савелий запнулся, – …то есть зачистил свидетеля. Хомяк? Игрушка?

– Она самая, от Устинова.

Они помолчали немного.

– Коля звонил, – вспомнил Савелий, – собирается к тебе. Через час мы встречаемся около твоего гастронома. То есть уже через сорок минут. Он спрашивал, что тебе купить.

Они смотрели друг на друга, чувствуя себя подлыми заговорщиками…

Глава 28 Облом. Мыслительный процесс ночью…

Федор отправился домой, а Савелий на встречу с капитаном. Они встретились у гастронома в паре кварталов от дома Федора и обсудили, что взять, причем Савелий настаивал на овсяном печенье с изюмом, кефире и мюслях, а капитан предлагал пиво и копченую рыбку. В итоге победила дружба, и они купили и то, и другое. Пиво и копчушку спотребим прямо сейчас, сказал Коля, а это диетическое… э-э-э… деликатесы, одним словом, по желанию.

Капитан Астахов был разговорчив, весел и не чуял предательства. Бедный Савелий извелся от чувства вины перед Николаем, а также перед Федором, которого не сумел удержать от сомнительного предприятия. Федор после удара по голове как-то странно задумчив, что неудивительно, и полон странных идей, а он, Савелий, идет у него на поводу. И главное, нападение ничему Федора не научило… наоборот! Активизировало. Если до сих пор он держался в рамках закона, то теперь сорвался с… нарезки, как говорит капитан. И та нелепая любовная история… Бедный Федя, подумал Савелий и похолодел, вспомнив, что Конкорда то же самое сказала об Устинове, хотя какая, казалось бы, связь! Савелий был до того напуган происходящим, что всюду искал знаки и омены, предвестники грядущего несчастья…