Стеклянные куклы

– Спасибо, Федор, – сказала она невпопад. – Есть! Вот! – Она протянула ему здоровенную керамическую кружку.

– Супер! – обрадовался Федор. – То, что надо.

Он пил кофе, Тоня – жасминовый чай. Подогретый в микроволновке вишневый пирог слегка растекся, но запах был сумасшедший.

– Я видел вас в парке… в субботу, – соврал Федор, приступая наконец к делу.

– Я была в церкви. Я все время туда хожу. Поставлю свечку, потом сижу на скамейке напротив, смотрю. Там особая аура, что-то входит в душу, покой, надежда…

– Вы были с молодым человеком, кажется.

– Да! Это Максим, я с ним познакомилась в церкви. Славный парень. Очень переживает за брата…

– А что с ним?

– Его обвиняют в преступлении, но Максим считает, что брат ни в чем не виноват.

– Он арестован?

– Нет, его не могут найти. Максима все время вызывают на допрос, спрашивают, где брат. Он подозревает, что за ним следят. А он правда не знает, где брат, они не очень близки. Мы пили кофе, кафешка в парке была еще открыта. Они закрываются на зиму. – Она вздохнула. – Скоро Новый год, мы его всегда… вместе с Юлечкой…

Федору показалось, что сейчас она снова расплачется, но Тоня удержалась.

Печальным был этот вечер. Федор из шкуры лез, чтобы развеселить Тоню, понимая в то же время, что вряд ли ему это удастся. Через час он поднялся. Кофе был выпит, и пирог наполовину съеден.

– Приходите, Федор, я всегда вам рада, – сказала Тоня, и Федор неловко клюнул ее в щечку…

Он выскочил из подъезда, постоял на крыльце, переводя дух. К вечеру похолодало, поднялся ветер, и с неба посыпалась мелкая жесткая крупа – казалось, туча саранчи трется крылышками и на лету ударяет в лицо, заставляя жмуриться. Сунув одну руку в карман плаща – знаменитого белого плаща до пят, на меховой подстежке, из-за которого капитан Астахов называл его пижоном, – а другой придерживая широкополую шляпу, уворачиваясь от ветра, Федор танцевал по краю тротуара, выскакивая на проезжую часть при виде зеленого огонька такси. Но машины пролетали мимо, не обращая внимания на его призывную руку, и Федор, чертыхаясь, спешил дальше. С чувством корабля, заходящего в родную гавань, он влетел в свой двор. Около подъезда подпрыгивала и громко делилась впечатлениями небольшая группа молодых людей. До Федора отчетливо долетели слова: «фиговая погода», «отстой», «муйня» и разные другие. Ему также показалось, что он явственно услышал слова «философ, блин!». С удивлением узнал он в молодых людях собственных студентов.

– Федор Андреевич! – закричал один из них, Леня Лаптев, завидев Федора. – А мы пришли вас проведать! А вы не открываете! И телефончик отключен. Мы уже думали звонить ментам, а вдруг вы… это… ну типа…

– Сплел лапти? – подсказал Федор.

– Ага, типа. Так вы уже здоровы?

– Был здоров… – неопределенно ответил Федор, лихорадочно вспоминая, что есть у него из еды. – Давно ждете?

– Не очень! Ну и холодюга! Мы два раза за кофе бегали в ваш гастроном!

– Прошу! – Федор распахнул дверь, пропуская молодняк.

Толпа ввалилась в маленькую прихожую; гости потирали руки и уши, раздевались, топали, сбрасывая ботинки, пихались и гомонили. Так же гомоня и пихаясь, ввалились в единственную комнату Федора, служившую ему гостиной и спальней. Уселись на диване, огляделись, выжидательно уставились на хозяина. Леня, как летописец и биограф Федора, откашлялся и спросил:

– Федор Андреевич, два вопроса. Первый: убийцу из Посадовки уже поймали или еще нет? И второй: вы принимаете участие?

Федору удалось скрыть замешательство, он подумал и сказал:

– Пока нет. Работаем.

Так обычно отвечал капитан Астахов. Если ребята пытались захватить Федора врасплох, то они здорово промахнулись – его голыми руками не возьмешь. Это было вроде игры – постоянная драка: они задают каверзные вопросы, он отвечает, вернее, отбивается. На их стороне нахальство и любопытство, на его – логика, эрудиция и чувство юмора. Иногда их вопросы ставят Федора в тупик, тогда ответы ищут вместе.

Студиозусы переглянулись.

– А что с вами случилось? Ранили? – спросила Соня Коротич, маленькая серенькая мышка с мозгами компьютера. – Значит, вы все-таки принимаете участие в расследовании?

– В меру моих скромных возможностей, – сказал Федор.

– Это убийца вас приложил? – спросил Леня Лаптев, который всегда говорил, что думал, причем не заморачивался насчет лексики.

Они смотрели на него во все глаза.

Федор кивнул и потрогал затылок.

– А вы что?

– Он сидел в засаде и напал первым.

– А кто он вообще такой?

– Мы не знаем. То есть мы знаем, как его зовут, а вот почему он убивает, неизвестно. Знаете, что такое психологический портрет преступника?

– Ну… это попытка вычислить преступника по доступной информации, например, по свидетельствам очевидцев, уликам, даже по способу убийства, по тому, на чем он приехал, каким образом влез в квартиру, как вскрыл сейф, даже по запаху табака… в смысле, если он курит. Есть всякие картотеки с особенностями преступников, – сказал Леня Лаптев. – Сейчас это легко, все в компе.

– Почему это работает?