Стеклянные пчелы

Впечатление трудно передать. Публика восторгалась тем, что еще вчера считала придурью. Пересказывать панегирики из прессы не стану. Игру манекенов называли новым шедевром, спектаклем идеальных существ. Прибавьте к этому наивность самой эпохи, с какой ребенок хватается за новую куклу. Газеты оплакивали некоего юношу, утопившегося в Темзе после того, как он принял одну из героинь Дзаппарони за живую женщину из плоти и крови и не смог вынести разочарования. Руководство завода выразило свое соболезнование и намекнуло, что, вероятно, прекрасная кукла могла бы ответить взаимностью на чувства юноши. Несчастный поспешил, между тем как возможности техники могут быть безграничны. Как бы то ни было, успех бы оглушительный и, несомненно, принес хозяину немалую прибыль. Дзаппарони притягивал золото.

Нет, тому, кто играет с живыми куклами, есть чем развлечься, стеклянные пчелы ему не забава. Это здесь не игровая площадка. У хозяина есть другие сферы, где деньги не имеют значения.

Конечно, эти стеклянные пчелы собирают здесь мед не ради забавы, для произведения искусства это слишком абсурдное задание. Такие существа способны на все, например, собирать не нектар, а драгоценные камни или золотые самородки, хотя и для такого гешефта они, пожалуй, тоже дороговаты. Экономический абсурд допускается там, где в игру вступает власть.

А ведь и правда: кто управляет таким вот роем, тот могущественный человек. Может быть, даже более могущественный, чем тот, кто владеет таким же числом самолетов. Давид был сильнее Голиафа, умнее его.

Здесь уже речь идет не об экономике или об экономике какого-то другого порядка, экономике титанов. Тут другие цифры. Сколько стоит одна из таких пчелок, даже представить трудно. Сколько бы ни стоила, для любого пчеловода это бред. Но есть и другие точки зрения. Стратосферный пассажирский самолет стоит около миллиона фунтов. И это с точки зрения любого пчеловода или кавалериста – тоже бред. А если представить себе, какой груз этот самолет должен донести до цели, то стоимость вообще становится фантастической. С другой стороны, стоимость падает до минимума, если взвесить преднамеренный вред и ущерб от этого груза. Тут целые миллиарды разом испаряются, не говоря уж о покушении на человеческую жизнь и плоть. Если вот такую пчелку прикрепить к крылу такого монстра и спровоцировать несчастный случай, и тысячи фунтов превращаются в ничто, в пустяк. В нашем мире, надо признать, считать умеют, для этого тоже уже изобретены машины. Но всегда бывают исключения. Иногда становятся расточительными, как Август Сильный[22], как министр Брюль[23]. А толку никакого.

Да, я, без сомнения, находился на испытательной площадке заводов Дзаппарони, на аэродроме для микророботов. Уж не оружие ли это новое тут испытывают, подумалось мне. Такая банальная мысль приходит в голову в первую очередь. Даже если Дзаппарони создал своих пчел только работницами, он ведь не забыл снабдить их жалами, наверняка не забыл.

14

Сначала меня это развеселило, как игра, потом поразило, как комбинация. Теперь я постиг всю мощь этого изобретения, и меня охватило чувство опьянения, какое ощущают золотоискатели, попав в страну Офир[24]. Зачем старик послал меня в этот сад?

«Остерегайтесь пчел» – так он сказал. У него каждая фраза с двойным смыслом. Может быть, это означало, что мне следует сохранять хладнокровие, когда это зрелище потрясет меня до глубины души? Кажется, мастер выдумал для меня испытание. Весьма практично. Захотел проверить, способен ли я дотянуться до его высот, дорос ли до его великих идей. Не в этом ли парке дала сбой голова несчастного Каретти?

«Остерегайтесь пчел» – это могло быть предостережение от любопытства. Вероятно, хозяину захотелось выяснить, как я веду себя, столкнувшись с тайной. Но я еще даже не двинулся с места, так и сидел на стуле.

И вообще, я был слишком занят, чтобы продумывать мое поведение. Зрелище захватило меня целиком. В прежние времена какое-нибудь, даже самое своевременное и актуальное открытие повергало в недоумение самого изобретателя. Он и сам толком не понимал, что это он такое изобрел. Теперь эти конструкции пылятся в музеях и вызывают улыбку. Но здесь было по-другому. Тут изобретение было продумано и просчитано последовательно, до мелочей, и тут же и воплощено и введено в действие. Здесь создали модель, которая превзошла практические требования. Над ней трудилась армия сотрудников, множество соучастников. Начинаю понимать тревоги Дзаппарони о сохранении секретности.

После полудня число летающих объектов значительно увеличилось. В течение двух-трех часов я привык к экстраординарному явлению, оно превратилось для меня в нечто типичное. Мне доводилось много раз в жизни наблюдать подобное, например, с автомобилями или самолетами. Сначала новое явление вызывает изумление и кажется уникальным, а потом мимо проносятся сверкающие легионы этих новинок. Лошадьми, конечно, уже никого не удивишь. И вообще мы живем по законам серийности и привычности.