Стеклянный ангел

Высокие потолки с лепниной, старинная мебель, картины на стенах, множество статуэток, шкафы со стеклянными дверцами, позолоченные ручки дверей, гнутые ножки столов. Все как должно быть в пристанище настоящего хранителя старины. И сам хранитель выглядит совсем хрестоматийно — плюшевый заношенный халат, курительная трубка с янтарным мундштуком, седые волосы, зачесанные назад.

— Присаживайтесь, молодой человек.

Концом трубки антиквар указал на кресло в стиле какой-нибудь мадам Помпадур, — Миша слабо в этом разбирался, то есть вообще не разбирался, — а сам сел на что-то вроде узкой кушетки с подушками, расшитыми золотыми вензелями.

— Так вас из музея направили? — спросил старик, выбивая пепел из своей трубки в какую-то плоскую серебряную плошку, судя по всему старинную пепельницу. — А ко мне вот только вчера вечером заходила барышня из музея. Составляла перечень коллекции. Милая такая девица, вежливая, знающая. Стеклом все больше интересовалась, много сама мне нового рассказала о моей же коллекции стеклянных ангелов. Мне казалось, я все знаю. Представляете, полностью описала процесс изготовления Ангела покаяния. Сначала я засомневался, конечно. Откуда такие сведения, спрашиваю. Оказывается, она сама из тех мест, и ребенком наблюдала за работой стеклодува, который создавал этих ангелов, великого мастера Тадеуша Войтковского. Сына знаменитого польского стеклодува Яна Войтковского, выдувавшего своих ангелов еще до революции. Удивительно она рассказывала, я просто заслушался. Мы с ней два часа проговорили. Когда узнала, что я одного из ангелов продал, очень расстроилась. «Что же вы наделали, говорит, Всеволод Витальевич, не нужно было его продавать, музей бы его выкупил. Взяла адрес магазина, убежала. Не знаю — успела ли?

«Не успела, — подумал Миша, ощупывая карман пиджака, в котором лежала коробочка с ангелом, купленным вчера в магазине подарков и сувениров.

— Послушайте, Всеволод Витальевич, может быть, начнем как раз с этой коллекции ангелов? Все-таки скоро Новый год, потом Рождество. Представьте, как это будет эффектно выглядеть в глянце — ангелы в преломлении света, сверкающие посланники неба и на фоне всей этой красоты вы в этом прекрасном кресле, с этой трубкой.

«Не перебарщивай, Миха», — одернул он себя, но старичок не замечал Мишиного пафоса, похоже перспектива, нарисованная журналистом, ему нравилась, он даже приосанился.

— А после этого вы расскажете о себе, о своем нелегком жизненном пути, — Миша решил ковать железо горячим, то есть действовать, пока старик не опомнился и не захотел внимательнее вглядеться в его удостоверение. Черт же дернул Мишу придумать такое дурацкое название для журнала «Наши будни». Надо хватать быка за рога, пока правда не раскрылась. Что-то на метафоры потянуло, не иначе творческий кризис.

— Или, если желаете, — Миша заискивающе улыбнулся, — можно сделать наоборот, расскажите сначала о себе. Читателям будет интересно…

— Что вы все читатели, читатели, — пробурчал Всеволод Витальевич, — вам-то самому что интересно?

— Мне все интересно, — Миша огляделся, — у вас здесь как в музее.

— Ну что вы, у меня здесь гораздо более ценные экспонаты, чем в музее, — не преминул похвастаться старичок. — Одна коллекция советского фарфора чего стоит.

Миша понимал, что нужно быть очень осторожным, как бы не вызвать подозрение излишним любопытством, и он в течение получаса слушал лекцию о советском фарфоре. Потом старательно фотографировал какие-то тарелки, супницы, салатники.

И только потом снова заикнулся об ангелах.

— Вообще-то, — привстал старик, — я не люблю вынимать эти фигурки, они очень хрупкие. Исключительно ради того, чтобы люди как можно больше интересовались прекрасным. Вы меня понимаете.

— Конечно, я вас очень понимаю, — вскочил Миша.

— Вот они мои красавцы, — сказал старик, и стал вынимать фигурки одну за другой.

— Это рождественские ангелы, это Ангел света, Ангел милосердия, Ангел благодати, свадебные ангелы — Вера, Надежда, Любовь, это… Постойте, что же это такое? Что-то не пойму? Господи, боже мой … Где он? Где он?

Старик схватился за сердце, повалился в кресло, зашептал побелевшими губами: «Господи, господи…»

— Что случилось, Всеволод Витальевич? — испугался Миша. — Что с вами?

— Ангел покаяния… Ангел покаяния… — еле слышно прошептал старик. — Она украла его, украла…

— Кто украл, что украл? Не понимаю… — Миша наклонился к антиквару.

Старик не мог говорить еще несколько минут, потом вдруг встал, и все еще держа ладонь на груди, пошел в сторону коридора.

— Надо позвонить… надо позвонить… вызвать милицию… украла… украла… воровка… — бормотал он.

Миша услышал, как старик снял телефонную трубку, начал набирать номер.

— Подождите, Всеволод Витальевич, — крикнул он, — да вот же! Вот ваш ангел! Посмотрите, вот он! Вы его на полке оставили.

В коридоре стало тихо, потом энергично зашаркали шлепанцы.

— Где? Где? — руки у старика тряслись, подбородок дрожал. Увидев ангела, он сел в кресло и заплакал.

— Ну что вы, Всеволод Витальевич? Разве можно так волноваться?