Стеклянный Дворец

Ни военные, ни их королевские пленники не знали пути к порту. Процессия вскоре заблудилась в геометрическом лабиринте мандалайских улиц. Она сбилась с пути, направившись к северным холмам, и к тому времени, как выяснилась ошибка, уже почти стемнело. Повозки развернулись обратно при свете масляных факелов.

В дневные часы горожане старались не высовываться на улицы, они наблюдали за повозками из окон или с крыш, с безопасного расстояния от солдат и их штыков. Когда сгустились сумерки, люди начали выбираться из домов. Приободренные темнотой, жители примыкали к процессии мелкими разрозненными группами.

Долли выглядела такой маленькой, когда ее заметил Раджкумар. Она шла рядом с высоким солдатом и несла на голове небольшой узелок. Ее лицо было мрачным, а на хтамейне [9] запеклась пыль.

У Раджкумара еще остались те вещицы, что он нашел во дворце прошлой ночью. Он сбегал в лавку и обменял их на пару горстей конфет из пальмового сахара. Он завернул конфеты в банановый лист и стянул пакет бечевкой. Помчавшись обратно, Раджкумар поравнялся с процессией, когда она уже выходила из города.

Британский флот стоял на якоре примерно в миле, но уже стемнело, и по плохим неровным дорогам процессия двигалась медленно. С наступлением ночи тысячи жителей Мандалая высыпали на улицы. Они шли рядом с процессией, держась на порядочном расстоянии от солдат и отбрасываемого факелами света.

Раджкумар забежал вперед и вскарабкался на тамаринд. Когда в поле зрения появилась первая повозка, он бросил взгляд на короля, которого едва можно было рассмотреть через маленькое оконце. Король сидел с прямой спиной и уставившись прямо перед собой, его тело раскачивалось, когда повозка накренялась.

Раджкумар медленно пробился через толпу, пока не оказался в нескольких футах от Долли. Он продолжал шагать, наблюдая за солдатом, который шел рядом с ней. Тот на секунду отвернулся, чтобы перемолвиться с кем-то сзади. Раджкумар понял, что это его шанс: он метнулся к Долли и вложил пакет из бананового листа в ее руку.

— Возьми, — прошептал он. — Это еда.

Она удивленно уставилась на Раджкумара, ничего не понимая.

— Это вчерашний калаа, — тронула ее за локоть Эвелин. — Возьми.

Раджкумар нырнул обратно в тень, он остался не дальше чем в десяти футах от Долли, шагая рядом под покровом ночи. Она открыла сверток и уставилась на конфеты, а потом подняла его, предлагая идущему рядом солдату. Тот улыбнулся и покачал головой в дружеском отказе. Кто-то заговорил по-английски, и солдат засмеялся. Некоторые девочки тоже смеялись, включая Долли.

Раджкумар был поражен, даже разгневан. Что вытворяет Долли? Зачем она отдает эти с таким трудом добытые сладости тому самому человеку, который ведет ее в плен и изгнание? Но потом первое ощущение предательства медленно сменилось облегчением, даже благодарностью. Конечно, именно так она и должна поступить, Долли делает именно то, что нужно. Какой прок этим девушкам устраивать бесплодную демонстрацию своего негодования? Как они могут преуспеть в сопротивлении, когда сдалась вся армия королевства? Нет, лучше переждать, а тем временем улыбаться. Так Долли сможет выжить.

В полумиле от форта солдаты устроили посреди дороги кордон, чтобы сдержать толпу. Люди карабкались на деревья и собирались на крышах в поисках наблюдательных пунктов. Неожиданно Раджкумар наткнулся на сидящую на пеньке Ма Чоу. Она рыдала и в перерывах между всхлипываниями рассказывала всем желающим слушать историю своей встречи с королевой предыдущей ночью.

Раджкумар попытался утешить ее, ласково погладив по голове. Он никогда не видел, чтобы взрослый человек так рыдал. Что она оплакивает? Он поднял глаза на окружающие его лица, словно в поисках ответа. И только тогда заметил, что многие тоже плачут. Он был так поглощен попытками не отстать от Долли, что не обращал внимания на окружающих. Теперь, поглядев по сторонам, он увидел на каждом лице слезы.

Раджкумар узнал нескольких вчерашних мародеров, вспомнив, как они рубили мебель и выковыривали полы. Теперь те самые мужчины и женщины лежали в прострации, переполняемые горем, оплакивая потерю короля и рыдая в печали, которая казалась безутешной.