Стеклянный город

   - И... что это за вещь?

   - А это я скажу тебе, когда ты освободишь Стеклянный Город, - заявил Алонский.

   И был прав. Он же не знал, что если я что-то обещаю, то уж не обману.

   - Заманчиво, герцог, - сказал я, - но почему не подождать до весны? У меня сейчас совсем другие планы.

   - Триморцы тебя боятся. Они уже начали вывозить из города всё, что можно. А это очень красивая вещь. Она и сейчас, наверно, у меня во дворце, лежит в одной из комнат. Увезут - потом не сыщешь! Надо торопиться, Бриан.

   Я знал, что не соглашусь, что никакая сила не заставит меня пойти на Стеклянный Город, и не только потому, что судьба Лесовии была для меня важнее всего, были и личные причины. Не мог я там появиться!

   - Слушай, герцог, - сказал я, - я ведь вижу, что ты не трус и не слабак. Я кое-что понимаю в людях. Объясни мне все-таки, как случилось, что, удирая, ты не прихватил такую бесценную вещь с собой?

   - А ты поверишь? - посмотрел он исподлобья.

   - Должно же быть объяснение!

   Он усмехнулся криво, прикрыл лицо рукой с растопыренными пальцами, утер лоб.

   - Стыдно сказать... Накануне я напился. Напился, как свинья, до беспамятства. Можешь верить, можешь - нет, но целые сутки тело мое жило и двигалось само по себе. А когда я опомнился, оказалось, что город сдан, жена моя в руках у кардинала Всей Империи Измаила и его Тайной Канцелярии, а сам я позорно бежал, переодевшись угольщиком.

   - Как?! - меня из жара бросило в холод, даже туман перед глазами в миг рассеялся, - как ты сказал?

   - Я себя не оправдываю. Я сделал то, что сделал. И нет мне прощения, а душе моей покоя! Теперь не беру в рот ни капли, даже смотреть не могу на вино, но ничего уже не исправишь.

   Теперь я понял, кого он мне напоминает - одного смиренного монашка из монастыря Святого Себастьяна. Я наклонился к герцогу, раздвигая локтями тарелки.

   - Как же тебя угораздило так напиться, когда враг у ворот города?

   - Сам не знаю. К жене приехала подруга из Трира. Надо было выпить за ее приезд.

   - В такое время из Трира - в Стеклянный Город? Не странно ли?

   - Для нее - нет. Это отчаянная женщина! Она ездит в мужском костюме и владеет мечом.

   - Герцогиня Флора Фурская?

   Алонский удивленно поднял на меня глаза.

   - Откуда ты знаешь?

   Я с трудом скрывал волнение, лицо мое уже давно горело, волосы прилипли ко лбу, а теперь еще и сердце бешено заколотилось.

   - Она поила тебя из кубка? Из огромного кубка синего стекла с рубинами?

   - Да...

   В это время вошли Клавдий и знахарка Эрна, с ног до головы одетая в черное. Мой друг всё еще держал над ней накидку, с которой стекали на пол крупные капли. Я велел им подождать в другой комнате.

   - Откуда ты знаешь? - прошептал Амильо.

   - Сдается мне, герцог, - ответил я хмуро, - не ты один знаешь про эту вещь. Этот случай мне знаком: человек пьет из кубка, а потом теряет контроль над телом. Над тобой жестоко пошутили, Амильо Алонский.

   Мой гость какое-то время не мог осмыслить, что же я ему сказал. Я и сам был потрясен не меньше. Значит, Водемар напоил меня из кубка умышленно? Зачем?! Кому я помешал? И знал ли Водемар, что делает, или слепо выполнял чужую волю?

   Сейчас же, немедленно захотелось бежать, выяснять, трясти за грудки, отворять двери пинком ноги, посылать проклятья и кого-нибудь в конце концов убить. Досталось однако только оловянной ложке, которую я согнул.

   - Ты хорошо знаешь Флору? - спросил Амильо Алонский.

   Почему-то вспомнился теплый летний вечер, смеющиеся губы самоуверенной красавицы и чуть живой монашек с проколотым боком. "Когда сядешь на трон, не забудь об этом!" Кажется, не трон ей был нужен, а кое-что другое!

   - Эту женщину нельзя хорошо узнать, - сказал я, - но в том, что она на это способна, я не сомневаюсь.

   - Но зачем?! Зачем она хотела, чтобы я отдал Стеклянный Город Мемнону? От этого он не стал для нее доступнее!

   - Значит, стал. Ты прослыл трусом и потерял все права на него. Вернуть тебе Стеклянный Город могу только я. А я вовсе не обязан этого делать. Зато я могу быть обязан кому-то другому. Ты меня понял?

   Герцог посмотрел на меня как на обреченного.

   - Ты? Обязан этой женщине?!

   - Это она так считает, - усмехнулся я, - она глубоко уверена в этом.

   - А что ты сам об этом думаешь?

   - Я думаю прежде всего о Лесовии, - сказал я, - кто-то должен о ней думать, пока вы все гоняетесь за чудесами! Раньше следующего лета я туда не пойду. Ты можешь остаться у меня, герцог. Я дам тебе отряд, небольшой на первое время. Освободим Тарль и Тифон, а к лету повернем на Алонс. Только так.

   - Будет поздно! - простонал он.

   Соблазн был велик, я и сам зажмурился: сосны, белый песок, дети, ясные голубые глаза Марты... Но даже это не стоило жизней живых людей и их судеб. И ни одна стекляшка не стоила.

   - Нет.

   Он ударил кулаком по столу. Задрожали тарелки.

   - Но ты можешь присоединиться к Лаэрту Тиманскому, - сказал я, - ты не того просишь, Амильо.

   - Что?..

   - Завтра утром, если он не передумает, то выступит как раз туда, куда тебе нужно.

   - Лаэрт Тиманский?! И ты это допустишь?!