Стеклянный ключ

Олимпиада Болеславовна была права: техника в наши дни способна делать настоящие чудеса. В доме Александра Сергеевича Тото взяла мобильный и, мило кивнув гостям, удалилась в спальню.

— Добрый вечер, я слушаю.

— Извините за вторжение, — проговорил Трояновский. — Я просто хотел узнать, можно ли заехать завтра утром?

— Бога ради, — приветливо откликнулась она. — Часов с десяти вас устроит?

— Вполне, — растерянно отвечал Андрей, не готовый к такому развитию событий.

— У вас какие-то неприятности, — утвердила Татьяна. В ее голосе не было праздного любопытства, а только сочувствие, но он все равно насторожился.

— Почему вы так решили?

— По голосу. Или я неприлично лезу не в свое дело?

— Что вы. Нет, никаких неприятностей, просто устал. Завтра в десять буду у вас, жалко, что не в шесть.

— Вы ранняя пташка? — мурлыкнула она.

— Просто вы лишили меня возможности сказать: «Чуть свет уж на ногах, и я у ваших ног…»— быстро проговорил он. — Спокойной ночи.

— Спокойной.

В комнату, где она уединилась, вошел Александр.

— Кто это звонил?

— Знакомый, — улыбнулась она, и Говорову показалось, что улыбка адресована не ему, а каким-то ее приятным мыслям. — А что? Прежде ты не интересовался, кто звонит.

— Прежде я не делал тебе пятого предложения подряд. Тото, я понимаю, что ты скажешь — сейчас не время, гости и все такое, но времени не будет никогда. Ну, какие у нас с тобой причины, чтобы и на сей раз не пожениться?

Татьяна обняла его и потерлась носом о плечо.

— Разумных — никаких.

В квартире Александра еще наслаждались ужином гости, а Тото уже переоделась и собралась уходить.

— Я выйду через черный ход, а ты после передашь гостям мои сожаления. Скажешь, что я пошла почивать.

Он огорченно и немного раздраженно заметил:

— Машину я вызвал — зеленый «форд» стоит прямо у подъезда. Не перепутай и не сядь к какому-нибудь постороннему ловеласу. С тебя станется… Ну почему ты не можешь остаться?

— Милый, мы же еще вчера договаривались, — терпеливо сказала Тото.

— Не понимаю, куда ты бежишь, — тебя что, семеро по лавкам ждут? Или объявили всеобщую мобилизацию?

Татьяна приложила палец к его губам и выскользнула из квартиры, оставив Говорова в обычном для таких ситуаций состоянии — смеси тоски, раздражения, досады и предвкушения новой встречи.

* * *

Таксист остановился у въезда во двор, вознося хвалу коммунальному хозяйству города: прямо посреди асфальта зияла огромная дыра — пролом, как вход в пекло, и ни одна машина не могла преодолеть это препятствие.

— Понятно, — пробормотала Татьяна. — Ну что ж, спасибо, что довезли.

Она страшно устала за этот длинный и суматошный день, особенно ее утомили гости: большого скопления людей она органически не переносила и потому с радостью сбежала к Машке, воспользовавшись возможностью покинуть шумную компанию по вполне уважительной причине.

Она тяжело брела по неосвещенному двору, переставляя ноги, как колоды. Руки были спрятаны в карманы темной просторной куртки, и со стороны Татьяна походила на девочку-подростка, возвращающуюся домой в неурочное время.

Шаги за спиной не заставили ее вздрогнуть, но плечи все же напряглись.

«Только этого не хватало», — лениво подумала она, и как в воду глядела.

От стены котельной отделились несколько коренастых мужских фигур и устремились к ней. В тусклом свете, падавшем из одинокого окна, Тото разглядела лица: классический образец, неоднократно воспетый писателями и режиссерами, — низкий лоб, тяжелые надбровные дуги, маленькие злые глаза и нехорошие ухмылочки. Складывалось впечатление, что их где-то специально растят таких, воспитывают, обучают, а затем уже выпускают в свет. Людей посмотреть и себя показать.

Один из мужиков больно ухватил ее за предплечье цепкими пальцами:

— Дай-ка мы тебя проводим, красавица.

Тон его не допускал возражений. Трое или четверо его товарищей — группа поддержки — согласно закивали в том смысле, что да, проводят, и еще как!

— Ой! — произнесла Тото проникновенно, вложив в свои слова максимум признательности и облегчения. — Правда? Спасибо огромное! Слава Богу, а то темно и, знаете, все-таки страшно одной. Мало ли что? А сама ведь не подойдешь, не попросишь, чтобы проводили: еще поймут неправильно.

— А-а-а, ну, это ээ-эээ… — догадливо откликнулся мужик.

«Группа поддержки» ошарашенно приостановилась, ожидая команды, но он явно был неспособен породить какую-нибудь толковую мысль. Он просто широко шагал рядом с ней, с удивлением ощущая, с каким доверием опирается на его мускулистую руку маленькая, неожиданно теплая ручка.

А Татьяна выдержала правильную паузу и добавила:

— Уф! Давно так спокойно по этим лабиринтам не ходила. Еще раз спасибо.

Он довел ее до нужного парадного в полном молчании, открыл тугую, сопротивляющуюся дверь, пропустил даму вперед. Она шагнула в проем, не заколебавшись ни на минуту, и провожатый сделал какое-то странное движение квадратной своей челюстью, будто костью подавился.

Остановившись на первой ступеньке, Татьяна повернулась к нему лицом и сказала сердечно:

— Вот мы и пришли. Благодарю.