Стеклянный корабль

– Доставлена оболочка небольшого аэростата, баллоны к нему, корзина и аппаратура для наблюдения. Ожидаю распоряжений.

– Образцовый ответ. Все должны понимать, – продолжал начальник генштаба, – что, возможно, изменится вся стратегическая ситуация. Запасная неуязвимая территория. кому такое счастье снилось! В случае войны сможем эвакуировать даже часть Гражданского населения, стоит подумать, не сделать ли это заранее! Не нам решать. Были слухи о каких-то дикарях. Сколько бы их ни было, это не послужит препятствием. Между тем противник останется доступен по-прежнему! Противник у нас не дурак, так что во главу угла я ставлю проблему секретности. Не представляю, как пресечь утечку информации при существующих условиях. Разведка имеет предложения?

– Рискованные, – сказал невзрачный генерал.

– Рискуйте!

– Наилучшим способом было бы впустить сюда всех этих людей, – сказал начальник разведки, указывая в ту сторону, с которой доносился гул толпы, рвущейся к воротам и сдерживаемой из последних сил гражданской гвардией.

– Риск был напрасен: проиграли, – заявил начальник генштаба. – И беда-то в том, что здесь их без того слишком много уже шляется, сумеем ли всех обезвредить!

– Отчего же тогда не впустить остальных? – возразил начальник разведки и докончил вполголоса:

– Но никого не выпустить!

– Как?!

Невзрачный генерал пожал плечами.

– Не знаю. Катастрофа. Обвал. Ведутся спасательные работы. Никого спасти не удалось. Что останется? Болтовня по радио? – Скажем, что это была радиопьеса. Газетные утки? Кто на них обращает внимание! Послезавтра обо всем забудут.

Начальник генштаба сдвинул фуражку на затылок.

– А ведь остроумно, черт вас побери!

– Спасибо, – холодновато поблагодарил разведчик.

– Но у этого плана есть уязвимое место.

– Какое?

– Наш генералитет. – Он скупо улыбнулся. – Господ генералов придется выпустить, не так ли? Солидный, женатый народ. Главное несчастье для контрразведки – жена – Господин президент тоже женат! – бухнул командующий ВВС со свойственным этому роду войск залихватским либерализмом.

– Вы хотите сказать, что мы не можем изолировать господина президента? – глаза разведчика словно бы покрылись инеем. – Справедливое замечание!

– Обсудим, господа! – остановил эту маленькую перепалку начальник генштаба. – Имею самые широкие полномочия от главнокомандующего. Готов утвердить любое подходящее решение. Прошу высказываться. Итак, господа?

Глава 5

– Господин мэр болен, – сказала Жюстипу заплаканная негодующая секретарша, – он не может вас принять.

– Ах, не может?! – прошипел Жюстип, отворяя пинком дверь в кабинет. – Ах, болен!.. – Он осекся.

В кабинете стоял запах эфира и другой медицинской пакости, а также дегтя, каковым еще разило от г-на Эстеффана, несмотря на белый халат и предварительные гигиенические процедуры. Г-н Эстеффан держал шприц.

Г-н мэр, видать, выбыл из строя надолго. Он сам занимал теперь бедный клеенчатый диванчик, лишаясь возможности сдать сей в аренду охотнику-миллионеру. Впрочем, охотник вместе с челядью и коллекцией драгоценных ружей все равно уже отбыл, и Жюстип хорошо знал куда.

На груди мэра возвышался мешочек со льдом. На полу стоял тазик для кровопусканий – и он определенно применялся!.. На столе – прибор для переливания крови, этот еще не был применен.

Завидев Жюстипа, мэр попытался подняться, г-н Эстеффан остановил его. Слабым голосом мэр произнес:

– О боже, что с вами, господин Жюстип?

– Со мной? – повторил Жюстип. Врываясь в кабинет, он точно знал, что будет с мэром! Но рыхловатое тело на диванчике не было мэром, оно было почти что ничем. Мешочек со льдом, от которого сквозь рыжеватую поросль сочились ручейки на дерматин, выглядел почему-то всего убедительней. Ярость, бессилие, стыд и досада душили Жюстипа, взаимно гася друг друга.

– Да, с вами, господин Жюстип! – прошептал мэр, вдруг прыснув бессильным смехом.

Вопрос, и верно, стоило задать. Лоск г-на Жюстипа был буквально разодран в клочья, остатков элегантного костюма не хватило бы на приличную набедренную повязку. Секретарша в приемной размышляла о том, что ратуша не место для благовоспитанных девушек, багровые пятна на ее щеках прямо-таки прожгли добротный слой пудры!

Жюстип рухнул на стул.

– Скоты! – сказал он.

– Господин мэр, вам трудно говорить, – сказал г-н Эстеффан. – Если позволите, я задам необходимые вопросы господину…

– Жюстипу, – прошептал мэр и сделал легкое движение рукой. – Жюстип – Эстеффан…

– Гвардейцы разбежались, – сказал Жюстип, – по чьему-то сигналу! Не только разбежались: приняли участие! Они все теперь там – гвардейцы, туристы… – Он безнадежно махнул рукой. – И даже солдаты!

– Где? – спросил мэр. В его голосе возникла признаки тембра.

– Где же – в лесу, – отвечал Жюстип. – все в лесу! Мэр следил за ним из-под опущенных век. А Жюстип, кусая губы, вспоминал тот миг, когда слабый заслон вдруг растаял, а его самого завертело, как юлу в водовороте, лишенного возможности применить оружие, бессильного, швыряло, терзало и, наконец, оставило – почитай, в одних бинтах. Ярость снова охватила его.