Стеклянный корабль

– Отстал бы, ар – донеслось до него. – Болтаешь как заведенный: спи да спи, без него не знают, вот скажу Кьер… – посапывание возобновилось.

– Ты будешь спать, – выждав, продолжал гипнотизер – без прежней уверенности, – будешь слышать мой голос, и когда…

– Р-р-р!.. – вмешался Кьерк, обнажая клыки. Гипнотизер обмяк. Наступила долгая тишина, которая прервалась затем топотом сапожищ: появился Дамло. Кьерк поприветствовал приятеля взмахом хвоста.

– У, паршивец!.. – сказал Дамло грозно. Поглядел на Марианну. – Так, дрыхнут! А это что за народ?

Гипнотизер щелкнул Пальцами, и сержант уставился на эти пальцы, не понимая, что в них так блестит.., блестит.., блестит…

– Сейчас мы уснем, – приговаривал гипнотизер задушевно, – и посмотрим хорошие сны.., самые лучшие сны., увидим все, что нам захочется – так спится крепче.., крепче.., что нам желается, то и увидим, а чего не желается.,.

– Уснем, конечно… – непослушными губами выговорил Дамло. – Хотя глупости.., не время…

Он встрепенулся, однако противник был настойчив.

– Уснем, уснем!.. – проворковал он, поводя легонько пальцами.

– Но я желаю видеть все как есть на самом деле, – из последних сил бубнил Дамло, проваливаясь в сон, но еще барахтаясь, – и неукоснительно исполнять.., продолжать неукоснительное…

– Попробуйте, я согласен! – снисходительно разрешил гипнотизер. – Это даже весьма любопытно, вы мне сообщите после, что получится, мы, считайте, поставили опыт!.. Спите, спите, я ведь сказал…

– Вот они где! – послышался ласковенький голосочек г-на сыщика. – Нуте, что у нас тут происхо…

– Происхо – перебил гипнотизер, возвращая себе полуутерянную амбицию.

– Узнаете, что происхо! Кто таков?

– Я частный детектив, – оробело ответил сыщик. – Как я догадываюсь, вы из главного…

– А журналист, конечно, следует за вами?

– Следует!..

– Ну-ка вздремните!

– Но я не хочу!

– Они все не хотели, сказал гипнотизер, – но, как видите, спят! Эй, господин журналист, не стесняйтесь, идите сюда!

Звук этого голоса заставил репортера оцепенеть в момент: это был как-никак третий сеанс. Он подошел уже спящим. От этого гипнотизер почувствовал себя в редкостной форме, хотя руки тряслись от усталости. Вокруг стоял дружный храп. Индуктор и реципиент разоспались за компанию: на них тоже подействовало Оставалась бодрствовать только собака – укор самолюбию, вредная тварь!

– Не попробовать ли? – спросил себя гипнотизер и уставился на Кьерка.

Кьерк лежал, не отводя взгляда. Конечно, он вскочил бы при неосторожном движении, но никто делать таковых не собирался, жесты были скупы, плавны, точны, вполне приемлемы с собачьей точки зрения…

Это, или переливы храпа, повлияло и на пса. Он зевнул. показав всю красу ужасающей пасти и длинного, как транспортер, языка. Челюсти гипнотизера тоже раздвинулись в неудержимом ответном зевке. Черт возьми, нелегкие выпали сутки, предстоящие будут не легче.., нет, не легче.., все как-нибудь обойдется, обойдется!..

Перед ним мерцали добродушно-кровавые божьи глаза "Обойдется без чего? – подумал гипнотизер, – А чего?.. Ничего…" Во всеобщий храп влилась новая чарующая нота. Так шальная мысль сгубила всю блистательно задуманную затею. Драгоценное время было упущено.

Когда Рей вернулся, Кьерк неохотно позволил ему разбудить Марианну, и та была чрезвычайно удивлена окружившим ее многочисленным обществом. Никого не тревожа, они вместе с Кьерком и Зверенышем удалились…

– Куда мы идем? – спросила Марианна.

– Я нашел удобную пещерку… И еще кое-что, – осторожно ответил Рей, оглянувшись на спящих. Но все-таки эта фраза дочти чудом застряла в дремотном мозгу одного из реципиентов…

Таинственный механизм продолжал свою неумолимую работу.

Глава 4

В то время как одни прохлаждались в дремучем лесу, другие трудились, трудились не зная устали.

Народонаселение и муниципалитет должны были, наконец, оценить своего мэра. Гостиница впервые оказалась переполненной. Номеров не хватало. Вестибюль был загроможден тоннами чемоданов. Портье поминутно симулировал инфаркт.

Персонал следовало заменить, и мэр его заменил, дело пошло веселее, однако проблема размещения прибывающих обострялась, пока неповоротливому населению внушали идею брать постояльцев. Громадная партия складных кроватей, доставленных воздушным транспортом, пошла нарасхват, пластиковые палатки тоже, хотя иные жмоты-туристы приволокли с собой собственное дранье, а назначенные мэром цены казались кое-кому чрезмерными. Возражающим указывали, что каждая палатка является одновременно сувениром: супруга и дочь градоправителя наклеивали на них герб города, тайно придуманный и срочно отпечатанный в крохотной городской типографии на бязевом полотне. Остаток тиража был позднее распродан так же и, между прочим, по цене, превышающей первоначальную стоимость палатки: тугодумы спохватились!