Стеклянный корабль

Он споткнулся и стремглав полетел вниз, в просторную ямку под корнями, но не ударился – упал на взрыхленную почву. Упал и заплакал благодарными слезами. Пускай теперь летают пули, пусть жужжат!

Ноги его почти упирались в какую-то бронзовую плиту, верхний угол которой, украшенный литым орнаментом, обнажился при падении дерева. Эта диковина нисколько г-на Доремю не заинтересовала. Он лежал и глядел в небо, голубое, без облачка, на сердце делалось легко, светлая грусть затуманивала просыхающие глаза. Хорошо-то, ах как хорошо!..

Лесной воздух был душист и сладостен, запах роз нежен, как замирающий звук струны, ему родствен… Г-н Доремю его мысленно усилил, звук сделался медово густ, торжествен, с ним затем сплелись иные звуки неописуемой, разящей красоты.

"Музыка сфер!" – пронеслось в голове Доремю.

А он лежал в ямке и слушал.

***

– Неплохо, неплохо! – одобрил мэр деятельность гипнотизера, оглядывая сумрачную, спящую стоя толпу. – Но есть и накладки. Почему он открыл стрельбу?

– Рефлекторно, – отвечал гипнотизер. – Вы велели вернуть им оружие, так? Каждый видит во сне то, что хочет. Этот – охотится. Я разрешил – хоть на дракона! – добавил он с усмешкой. – С этого начал сеанс.

– Вряд ли стоило! Не надо понапрасну тревожить кого не надо. Операция сорвется – вам же хуже, – выговаривал мэр. – Хорошо, что никого не задело! А напугать мог всех – ладно, один музыкантик сбежал!

– Вернется, – сказал гипнотизер, – и все бы вернулись…

– А время? Оно, по слухам, вроде бы не возвращается. Пора прикупать к операции. Подавайте сигнал!

– Трудно мне одному, без помощников, – пожаловался осипшим своим голосом гипнотизер, голубой от усталости, – невыносимо!

– Выберите из них, – посоветовал мэр, указывая на окружающих.

– Доремю, пожалуй, подойдет, – сказал задумчиво гипнотизер. – Я считал его потенциальным индуктором, оказалось, что он чувствительный реципиент: редкое сочетание!

– Вот прибежит – и натаскайте! – сказал мэр. – Гражданскую гвардию тоже усыпили? Ну и пускай себе поспят, мне их инициатива сейчас не нужна, своей хватает, от ник обеспечьте мне храбрость. Ну, марш вперед, труба зовет! Идемте к генералам.

– Как?! – прошептал, леденея, гипнотизер. – Это называли вы операцией?

– Ну, – подтвердил мэр его ужасную догадку – Извините, не успел вас посвятить в подробности. Если знаете способ получше обезвредить вашего шефа, скажите! Нет – исполняйте мой план! Что за уныние? Вы служите у меня, а это означает – бодрость, бодрость и еще раз бодрость! Не трусьте, никто не заставляет вас лезть в первые ряды! Ша-агом!..

***

Охотник выстрелил в среднюю пасть, и вонючая черная жижа ударила ему в лицо, сбила с нот, покатила по земле. Поток ее залил всю поляну, словно асфальтом. Шипя а бурля, погасал костер. Дракон, трепыхая чешуйками крыльев, лежал мордами в озере собственной крови, которая лилась еще сквозь сабельные частоколы челюстей. Правая голова приподнялась, взглянула горестно, не узнавая врага, и рухнула в жижу, по которой от этого прошли медленные убывающие круги… Чешуйчатый летающий танк дернулся еще раз весь, от голов до кончика хвоста, и навечно вмерз в лужу крови.

Штуцер валялся где-то на ее дне, однако сигару охотник сохранил. Он, щелкнув, выдавил из зажигалки огонек, выпустил клуб дыма в мертвые ноздри врага. Кровь стекленела, едва липла к рифленым подошвам. Охотник беззвучно засмеялся, хлопнул себя по ляжкам, запрыгнул на тушу и, пятная ее подошвами, исполнил бешеный негритянский танец. Затем перевел дыхание, затянулся сигарой, обтер окровавленные пальцы о непромокаемую куртку, заложил их в рот и засвистал, собирая челядь: с дракона следовало снять шкуру, пока не протух.

– Хозяин, – подбежав, сообщил челядинец, – там, впереди, видали дракона о шести головах!

…Но никто ему ни о чем не докладывал, не было бешеной пляски, и сигара погасла давно. Неподвижный, как все окружающие, если не считать Доремю, слух и страх которого едва не пересилили состояния транса, стоял охотник в бесчувственном ожидании нового приказа незнакомца, получавшего инструкцию от г-на мэра. Штуцер уткнулся стволом в землю.

– Замечательный все же человек – наш мэр! – прошептал, таясь в кустарнике, сыщик. – Он и тут – уже как у себя в ратуше!

Дамло только засопел в ответ.

Люди на поляне все разом повернулись и пошли в глубину леса не разбирая дороги. Сыщик видел их в двух шагах. Африканский охотник со штуцером наизготовку возглавлял колонну, все пытаясь затянуться дымком из давно потухшей сигары. Мелькали знакомые лица, но они странным образом изменились. Сыщик ощутил дурноту, встретившись с пустым, незрячим взглядом г-на булочника.

– Они спят! Господи, спаси нас, они все спят!

– Догадались! – осклабившись, подтвердил Дамло – И как еще спят! И какие сны смотрят, вы бы со смеху померли, кабы узнали!.. Все спят, до одного!

Сыщику жутко стало от его ухмылки и взгляда, который, впрочем, никак нельзя было назвать пустым или незрячим.

– А господин мэр? – спросил он. Дамло помрачнел.

– Ну, этот своего не проспит! – пробубнил он загадочно.