Стеклянный меч

Потом я увидел, что там, где располагалась «Птичка», поднимается зарево. О да, там было чему гореть… Я пошёл к обрыву. На фоне зарева обозначился чей-то бесформенный силуэт.

Это был генерал-профессор.

Я встал рядом. Да, без сомнения – полыхала «Птичка». И ещё только разгоралась.

– Э-э… Динуат… – кашлянул Шпресс, – я ведь верно догадываюсь, что вы – оттуда? – он кивнул на зарево.

– Да, – сказал я.

– То есть с Чаком вы никакие не братья?

– Трудно сказать. Отец Чака меня официально усыновил. Кроме того, Чак женат на моей сестре. – Я подумал и добавил: – А я – на его.

Я не стал уточнять, что одна сестёр – сводная, а другая – троюродная.

– То есть доктор Мирош – сестра Чака Моорса?

– Чака Яррика, – сказал я. – Если вам это что-то говорит.

Генерал-профессор обалдело присвистнул.

Не знаю, зачем я его раскрыл. Надоело скрываться.

– А я – Динуат Лобату. Больше известный как «полковник Чёрный».

– Кого только не встретишь… И всё, что про вас писали – правда?

– Понятия не имею, – сказал я. – Читать ничего не приходилось.

– А юноша в госпитале – случайно, не молодой император?

– Нет. Но он из его гвардии. Император где-то там, – я показал на Долину. – Если ещё не ушёл в Пандею.

– Понятно, – сказал Шпресс. – Хорошо хотя бы, что жив.

Я уже не удивлялся, что вокруг так много тайных монархистов…

Рыба

Собственно, активизировать Хомилля я собиралась и так, без просьб шамана. Раны грудной клетки затянулись, а лёгкие вообще восстанавливаются быстро – если не допустить воспаления. Поэтому утром я посмотрела его на флюороскопе и решила, что – пора. Он не получил очередной дозы ДГЛТ, часа через два открыл мутноватые глазки, а ещё через час я отсоединила его от помпы. Велела санитару протереть всё тело больного камфорным спиртом, а сама пошла осмотривать на предмет активизации тех двоих, которых спасли пандейцы.

У обоих были множественные ножевые ранения, обоим, судя по швам на животах, зашивали или резецировали кишечник. Истории болезней не нашли – похоже, исчезнувший врач забрал их с собой. У обоих была огромная кровопотеря, которую пандейцам было нечем восполнять, так что я лила им размороженную эритроцитарную массу тугой струёй. Сегодняшние анализы показали, что один из неизвестных вполне готов к активизации, со вторым дело обстояло похуже, но не так чтобы совсем плохо. Я решила, что буду активизировать первого сегодня к вечеру, а второго – через пару дней, даже если анализы окажутся не оптимальные. Быть слишком долго на помпе – тоже не самое здоровое дело для организма…

Я вернулась к Хомиллю. Он благоухал камфорой, полусидел на подушках и разминал себе пальцы. Увидев меня, попытался улыбнуться. Но ДГЛТ имеет длительное последействие – в частности, обедняет мимику. И язык не слушается какое-то время. Но я разобрала:

– Тётя Нолу! Я так и думал, что это ты…

– Да кто же, кроме меня, вас, дурных, штопать будет? Хотя тебя, по большому счёту, другой человек спас, не я. Я бы не успела просто.

– Кто?

– Потом покажу. Что там случилось, возле пещеры?

– Возле пещеры… – он закрыл глаза. Потом открыл. – Не помню… слушай, совсем не помню… ничего!.. Тётя Нолу, что со мной?

– Имя помнишь?

– А… ну да…

– Вспомнишь и остальное. Это из тебя наркотик выходит. Уже к вечеру, я думаю…

Глаза Хомилля вдруг расширились. Он поднял руку и показал на что-то за моей спиной. Рука тряслась.

Я оглянулась, готовая, в общем-то, ко всему. Но там просто стоял шаман. В проёме двери.

Потом я увидела Князя. Он стоял рядом с шаманом, но даже я не сразу его увидела…

– Не отдавай меня ему! – закричал Хомилль и закашлялся. Я дала ему салфетку. Он сплюнул в неё. Крови не было.

– Шило, – выступил вперёд Князь. – А ну, тихо, лейтенант. Тут есть другие раненые.

– Так точно, – тихо сказал Шило. – Прошу прощения доктор. Прошу прощения, господин полковник… Но… этот человек…

И вдруг замялся.

– Это же был сон? – спросил он наконец.

– Конечно, сон, – сказал шаман.

Князь вынул из кармана какую-то продолговатую тёмно-красную коробочку.

– Лейтенант, вот что мы нашли в ваших вещах. Что делает этот прибор?

Хомилль заморгал.

– Можно? – он протянул руку.

Князь аккуратно вложил в неё коробочку. На коробочке было множество кнопок. Я вдруг поняла, что где-то когда-то видела подобное. Только коробочка была чёрной. А может, и не чёрной.

– Это… это вроде… – он задумался. – Это такой пульт управления, но по человеку. Не по каждому. По офицерам спецвойск. У них вот тут… – он показал на темя, – у них тут что-то вроде приёмника. И вот с пульта можно ими управлять. Только пульт неисправный… вымок…

– Но ты им пользовался?

– Пробовал, но – бесполезно.

– А где взял?

– В «Птичке» у начальника охраны.

– Вспомнила, – сказала я. Все повернулись ко мне. – Где я такой же видела. Ещё когда работала в телецентре. И тоже у начальника охраны.

– Понятно, – сказал Князь. – Я только краем уха слышал про что-то такое. Что спецофицеров можно на время сделать устойчивыми к усиленному излучению.

– В День Прояснения им как-то не помогло, – сказала я.

– Да, – сказал Князь. – Видимо, всё произошло слишком неожиданно. Вырубились все – в том числе и кукловоды…