Стеклянный мост

Как-то январским вечером незадолго до комендантского часа в дверь позвонили, и, хотя звонок был условный — короткий-длинный-короткий, — в первую минуту меня охватила паника. Одно из трех: либо о моем убежище пронюхали немцы, либо снова появился Рулофс, либо мой брат сумел разыскать меня через каких-нибудь знакомых. А ведь я уже было рассталась с надеждой увидеть его в скором времени. Знает ли он, что наших родителей депортировали? Или он сам попал в беду? Появление Карло в такой час казалось мне маловероятным. Вручив мне документы, он заходил еще только раз, и я боялась, что свои обязательства передо мной он считает выполненными. И все-таки это был он.

Он взлетел по ступенькам, будто за ним гнались по пятам, и, задыхаясь, сообщил о случившемся. Немцы схватили одного из членов его группы — скорее всего, по доносу предателя. Конечно, арестованный — человек надежный, но они сделают все, чтобы заставить его говорить. Голос Карло срывался, когда он добавил, что должен немедленно сменить адрес. Хорошо еще, успел забежать ко мне.

— Хвоста за мной нет, это совершенно точно, да и недалеко тут, рукой подать.

— Вот не знала.

— А тебе и не нужно знать. Болтовня только портит дело, а если знаешь лишнее, для тебя же опаснее. Мне бы переночевать у тебя, потом я скроюсь на время, а там поглядим.

Он сел в плетеное кресло, мое новое приобретение, и свернул сигарету.

— Я захватил кое-какие мелочи, — сказал он, глядя в пол, — а вот спальный мешок не взял.

— Найдем что-нибудь.

Я смотрела на его густые волосы и боролась с желанием провести по ним рукой, не затем, чтобы утешить, а просто чтобы ощутить их густоту.

— Я могу лечь на полу.

Он встал и принялся мерить шагами мою комнату, словно выбирая подходящее место.

— Вот два одеяла, у нас с тобой есть два пальто, а на чердаке я нашла плюшевую скатерть, она прекрасно послужит покрывалом.

— Ты не сердишься?

— Сержусь? Напротив, скорей забавно, что за помощью ты обратился ко мне, когда я сама вынуждена скрываться. — Я умолчала о том, как рада вновь увидеть его.

— К Марии Роселир, ты имеешь в виду?

— Ты прав, я совсем забыла.

В последнее время я полностью перевоплотилась в новый образ. Видел бы он, как непринужденно я выкладываю Лине Ретти выдуманные подробности, как вырабатываю новую походку. Хоть Лина и говорила, что в Кадзанде масса "темненьких, вроде тебя", я рисовала себе Марию высокой и стройной пепельной блондинкой. Пружинистая походка и плавные движения — вот что больше всего соответствовало ее имени. Я всеми способами стремилась вжиться в ее образ. Даже перевесила повыше зеркальце над ванной, чтобы заставить себя тянуться вверх. Разговаривая сама с собой, я копировала фламандский акцент.

— Ты испугалась моего звонка?

— Еще бы, в такой час.

— Мы же условились: короткий-длинный-короткий.

— В такую минуту обо всем забываешь.

Трели звонков до сих пор преследуют меня. Они стали вестником несчастья. После войны ни за что не заведу дверного звонка, ни за что.

— Извини, глупая ситуация в самом деле. — На губах его появилась улыбка.

— Я рада, что наконец могу хоть что-то сделать для тебя. Снимай пальто.

Карло устроил на столе соблазнительный натюрморт из принесенных им продуктов. Я принялась хлопотать по хозяйству, и это было очень кстати. Раньше я мечтала, чтобы он задержался, теперь же, когда это случилось, не знала, как себя вести. Я заметила, что он смущен не меньше моего, но старается скрыть замешательство, с преувеличенной озабоченностью разжигая печку.

— Откуда у тебя плетеное кресло и эти подушечки?

— Это все Ретти.

— Она была здесь?

— Да, она часто заходит. Мы вроде как даже друзья. Представляешь, недавно барабанит в дверь. Я страшно испугалась, потому что обычно она подает голос, поднимаясь ко мне. Оказалось, у нее внизу протечка, и она хотела посмотреть, не отсюда ли. Потом она увидела книги на столе и заявила, что дружит со мной, "потому что я такая зубрилка". А немного погодя она принесла мне чаю и вот это кресло с чердака. Когда все наладится, мы с ней съездим на выходные к моим родителям в Малдегем.

— Ты что?

— Мои родители живут там уже несколько лет. По той версии, что я ей рассказала. Должна же я как-то отвечать ей. Я уже выслушала все подробности о ее семейных делах, о неудачном браке и о салоне Ретти на Маасстраат. Между прочим, я могу сделать там укладку по более низкой цене.

Она дала мне еще и запасной ключ от входной двери. "Твоему дружку будет удобнее", — сказала она, подмигнув. Долго после этого в моей комнате стоял запах "Суар де Пари".

Мы ужинали, сидя на подушках перед печкой. Карло свернул очередную сигарету и заговорил о том, что мы совсем ничего не знаем друг о друге.

— Я обязан молчать о многом. Может быть, я чересчур строго придерживался этого правила, каюсь. Но и ты тоже не очень-то распространялась о себе. Наверно, Ретти знает о тебе больше, чем я, хоть ты и рассказываешь ей выдумки.

— Ты тоже зовешь меня Марией?

— Таков уговор. Ты должна привыкать к этому имени.

— И сразу возникает желание сочинять себе прошлое.