Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды

Вложенное письмо содержало пересказ задушевного получасового разговора, в ходе которого месье Мантуа объяснял мистеру Доджу «тайны кронгласа и флинтгласа, для производства и обработки которых – чем он, надо полагать, и занимается – необходимо быть прямо-таки алхимиком». Это, в общем-то, не было преувеличением. Для телескопных линз требовалось стекло из материалов наивысшего качества, составленное по секретным рецептам и неделями варившееся при температуре свыше 1000º в охраняемых цехах. Термины «кронглас» и «флинтглас» обозначали два основных типа стекла, различавшихся тем, что в последнем было больше свинца. По отдельности из кронгласа и флинтгласа получались линзы, собиравшие свет с разной длиной волны в разных фокальных точках, из-за чего возникало искажение цвета – так называемая хроматическая аберрация. Однако, взятые вместе, кронглас и флинтглас корректировали друг друга. Как продемонстрировал в начале XIX века Йозеф фон Фраунгофер, «дублет» из выпуклой кронгласовой линзы и вогнутой флинтгласовой помогает улучшить фокусировку.

«Беда с изготовлением линз, – продолжал Додж свой отчет для мисс Брюс, – по-видимому, в том, что во время отжига и закалки даже наилучших образцов часто случаются неудачи, которые не способно предсказать никакое человеческое разумение». Мантуа промучился несколько месяцев с 40-дюймовой линзой, заказанной другим университетом, и все еще не может сказать наверняка, когда он выполнит гарвардский заказ, при всем желании. Додж дословно воспроизвел мольбу стекольщика: «Месье Мантуа говорит: "Поймите, я заинтересован в завершении работы не меньше всех, ведь мне не заплатят, пока все не будет закончено, но я не могу послать то, что не отвечает требованиям идеально. Кроме того, я постоянно беспокоюсь по поводу отжига отливок; я провел к своей постели трубы, чтобы среди ночи узнавать, не остыли ли печи; а если хоть один из дежурных уснет, это будет стоить мне бесконечных хлопот и расходов"». Додж покинул фабрику Мантуа с убеждением, что никакая производственная работа «не связана с таким риском неудачи, как изготовление стекол для телескопов».

Составив классификацию 10 000 звезд, Мина Флеминг обратила свои организационные способности на упорядочение все умножавшихся и умножавшихся фотопластинок. Мириады снимков заполонили полки и шкафы как в кабинетах расчетчиц, так и в библиотеке. Она подозревала, что им скоро не хватит места в здании обсерватории. Пока же она делила их по телескопам и по типам – снимки-карты областей небесной сферы, группы спектров, отдельные яркие спектры, снимки траекторий звезд и т. д. – каждый негатив в коричневом бумажном конвертике, на каждом конвертике обозначены номер, дата и другие характеристики, продублированные на каталожных карточках. Она не складывала пластинки стопками, а ставила на ребро для облегчения доступа. Необходимость достать из архива ту или иную фотопластинку возникала ежедневно, по мере того как сотрудники исследовали, измеряли, обсуждали и производили расчеты, получив очередную новую партию снимков. Например, когда миссис Флеминг попадался спектр, казавшийся характерным для переменной звезды, ей уже не нужно было ждать будущих наблюдений, чтобы подтвердить свою гипотезу. Теперь подтверждением ей служили прошлые данные. Достаточно было обратиться к архиву, найти снимки соответствующей области неба, выбрать из пачки нужные фотопластинки и сравнить теперешнее состояние звезды с тем, как она выглядела раньше.

«Итак, у вас под рукой готовый к употреблению, – отмечала миссис Флеминг, излагая свой метод, – материал, которого при визуальном наблюдении пришлось бы дожидаться». Дожидаться долго, возможно до бесконечности. Более того, снимки были лучше всякого отчета о прямом наблюдении, так как «в случае с наблюдателем приходится верить его описанию на слово, тогда как здесь перед вами фотография, на которой каждая звезда говорит сама за себя и которую в любое время, сейчас или потом, через годы, можно сравнивать с любыми другими снимками той же области неба».

В начале 1891 года, после того как она обнаружила новую переменную в созвездии Дельфина и с одобрения директора опубликовала свое открытие в журнале Sidereal Messenger, два опытных наблюдателя из других обсерваторий взялись проверить его. Оба оспаривали ее мнение, утверждая, что звезда не переменная. Но когда эти два астронома встретились для обсуждения своих выводов, они поняли, что наблюдали за разными звездами, причем ни одна из них не была звездой миссис Флеминг. «Подобная ошибка, – чуть не кричала она в ответ, – ни за что не случилась бы при сравнении фотоснимков».