Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды

«Мои дальнейшие интересы в жизни, скорее всего, станут более ограниченными, и вряд ли я смогу оставаться полезным еще много лет, – писал Пикеринг две недели спустя Эдвину Сиверу из Инспекционного комитета. – Обсерватория столь отчаянно нуждается, а немедленное вложение средств позволяет достичь столь многого, что я готов отдать ей значительную часть собственных сбережений». В сентябре он внес первую часть из обещанных $25 000, подлежавших выплате в течение трех месяцев, подавая пример другим благотворителям в надежде, что они поступят так же.

Наряду с многочисленными соболезнованиями в ту осень Пикеринг получил обращение от Элизабет Линдстон Бонд, внучки первого директора обсерватории. Мисс Бонд извинялась, что беспокоит его в такое время, но ей и ее сестре требовался совет по личному делу. «Вы, конечно, знаете, как бедна моя тетя Селина», – написала она 13 октября. Да, он знал. Неожиданное разорение вынудило Селину Кранч Бонд просить у Пикеринга работу едва ли не с самого начала его руководства обсерваторией в 1877 году. Хотя ее отец Уильям Кранч Бонд обеспечил наследников благодаря успешному семейному бизнесу по производству часов и хронометров в Бостоне, бессовестный доверительный управляющий обманом лишил их наследства. Пикеринг все еще время от времени посылал 75-летней мисс Бонд задания для расчетов, которые она могла выполнять у себя на дому в Рокленде, штат Мэн.

Элизабет и ее сестра Кэтрин, дочери Джорджа Филипса Бонда, разорились вследствие той же катастрофы, что и их тетка Селина. Они тоже ненадолго устраивались к Пикерингу в качестве переписчиц и переводчиц, прежде чем нашли работу школьных учителей. Элизабет считала, что тетя Селина, «престарелая дочь столь выдающегося человека, как мой дед, и в такой бедности», может по праву претендовать на пособие гарвардского пенсионного фонда. Сестры надеялись, что Пикеринг направит их к какому-нибудь члену комитета, управляющего пенсионными фондами, и посоветует им, как действовать, ввиду «его положения в обсерватории и неизменной доброты и внимания, которое он всегда им оказывал».

Элизабет признавала, что может возникнуть множество затруднений, и не в последнюю очередь – нежелание тетки принимать от кого-либо деньги: «Она возвела свою независимость в культ».

Пикеринг заверил встревоженных племянниц, что поможет, и в тот же день письменно обратился к президенту Гарварда Элиоту с вопросом о пенсионном фонде. Узнав, что фонд поддерживает только бывших преподавателей, Пикеринг придумал вариант годового пособия, позволяющий обойти это ограничение. Он собирался вложить $1000 из собственных средств, к которым должны были добавиться такие же суммы от сестер Бонд и их родственников, в Гарвардскую корпорацию в качестве инвестиций. Селине Бонд должны были сразу же начать выплачивать по $500 ежегодно (почти вдвое больше ее нынешнего жалованья расчетчицы на дому с неполной занятостью) и пожизненно. Кроме того, она освобождалась от всяких обязанностей и получала звание почетной сотрудницы обсерватории «в знак признания выдающегося и длительного служения астрономии ее отца, брата и ее самой».

«Возможно, вы придумаете что-нибудь получше, – написал Пикеринг сестрам Бонд. – В любом случае ей лучше не знать, откуда эти деньги, – пусть она получит первое уведомление от казначея Гарварда».

Элизабет и Кэтрин Бонд приняли план, но не позволили директору заплатить и доллар ради его выполнения. «Можно я прибавлю следующее соображение? – спрашивала Кэтрин Пикеринга в середине ноября, когда все устроилось и тетка была удивлена, но довольна снизошедшим на нее признанием. – Учитывая ваше одиночество и горе, то, что за прошедшие недели вы сняли такой груз с плеч сестры и дочерей вашего предшественника, должно служить для вас утешением. Мы с сестрой и прежде радовались, что именно вы преемник нашего отца, а сейчас рады этому как никогда!»

Глава восьмая Lingua Franca

В течение 1906 года триумвират охотниц за переменными – мисс Кэннон, мисс Ливитт и мисс Леланд, – прочесывал гарвардские фотографические карты небес. Порученная каждой треть небес разбивалась на более мелкие участки, которые требовалось обследовать по отдельности и неоднократно. Генриетта Ливитт, то ли потому, что у нее было больше опыта, то ли потому, что ей просто повезло с секторами, сразу выбилась в лидеры. В первые месяцы с начала охоты в 1906 году она обнаружила 93 новые переменные; за ней шли Энни Кэннон с 31 и Ивлин Леланд с восемью. Они не соревновались, кто откроет больше переменных, но Пикеринг подсчитывал и обнародовал их результаты. Так как главная задача состояла в том, чтобы разобраться в распределении каждого типа звезд во Вселенной, отсутствие переменных в определенных областях вызывало едва ли не такой же интерес, как их многочисленность.