Стеклянный шар (СИ)

– Мама мне рассказала о поведении Дины, – без предисловий сказал он. – У меня никогда ничего не было и быть не могло с этой девочкой. Она – служащая в моём доме. К тому же, годится мне в дочери, – пояснил Иван. Лида заметила, что он снова бледнеет, значит, действие препаратов заканчивается, но вопреки боли он договаривал то, что собирался, чтобы не оставлять на потом мучающий Лиду вопрос. – Я никогда не давал ей повода, никак не выделял, тем более не поощрял. К сожалению, подобное случается, девушки придумывают себе любовь к богатым мужчинам, не зная о них ничего, верят в собственные фантазии. Жизнь всё расставляет по местам. Одно твоё слово, и я уволю её.

– Зачем же?.. – растерялась Лида. Увольнять кого-то ей не приходилось никогда в жизни, лишать прилично оплачиваемой работы девушку только за то, что она влюбилась не в своего мужчину, казалось жестоким.

– Тогда подождём возвращения в Россию, – понял её замешательство Иван. – Думаю, заработанного ей хватит, чтобы оплатить последние полгода института.

– Она учится? – Лида поняла, что, несмотря на ревность и все неприятные моменты, поступила правильно.

– Да, поэтому работает в моём доме – заработная плата на порядок выше, чем у любой официантки, но это временное решение.

Через короткое время Иван уснул, сразу после укола медицинской сестры, а спустя двое суток ему сделали операцию, первую в череде последующих в течение двух ближайших месяцев.

Глава 22

Лида стояла у огромного панорамного окна, не отводя взгляда от открывающегося пейзажа. Сколько бы она ни смотрела, всегда находила что-то новое: излом скал, игры теней и солнечных лучей, шапки заснеженных вершин.

Шале, из которого Лида любовалась красотами, находилось недалеко от Верье – горнолыжного курорта во франкоговорящей части Швейцарии. В самом посёлке Лида побывала несколько раз, но подъёмники игнорировала. Может быть в следующем году, если наберётся смелости встать на лыжи, конечно.

Шёл месяц март, на улице стояла плюсовая температура, яркие солнечные лучи отражались от белоснежных пейзажей. Никогда раньше Лида не видела такого снега – удивительного, искрящегося, пахнущего по-особенному свежо. Впрочем, Ваня с улыбкой говорил, что дело в беременности, а не в снеге. Он всегда делал вид, что не видит, если Лида не выдерживала и украдкой глотала белое лакомство.

Жизнь Лиды безвозвратно менялась, но здесь, в небольшом, по меркам Фроловых, доме, она не ощущала перемен, лишь счастье, которым наслаждалась каждый момент жизни.

В клинике Иван провёл больше двух месяцев, перенёс несколько операций. Сейчас он трижды в неделю посещал реабилитационный центр и занимался дома с тренером, постепенно приходя в форму. Одно время сильно похудел, ослаб, бывали дни, когда поднять голову с подушки становилось подвигом. Тогда Лида не отходила от Вани ни на шаг, освоив непростой труд сиделки.

Естественно, у Фролова Ивана Ефремовича был целый штат специально обученных людей, умеющих правильно ухаживать за пациентом, но Лида ухаживала за любимым человеком, а не за безликим работодателем, и была свято убеждена, что это поможет Ване скорее пойти на поправку.

Как мама Вани ежедневно приносила собственноручно приготовленные бульоны, считая, что лишь ей под силу правильно накормить ослабевшего сына, так и Лида верила, что помощь её рук обязательно сотворит чудо.

Ваня спорил, отправлял Лиду отдыхать, в конце концов смирился и с постоянным присутствием будущей жены, и с Марселем, просиживающим круглые сутки в палате. И с визитами матери, ревностно следящей за персоналом, и с заботой отца о бизнесе. Однажды Лида посмотрела со стороны на происходящее и поняла, что стала частью семьи Фроловых. Вот такая, какая есть. Не яркая, как экзотическая бабочка, не привлекающая к себе внимание одним внешним видом. Без редкого хобби, престижной работы, без всего, что и ценится в женщинах этого круга. Неожиданное, сметающее с ног открытие. Лида наверняка смутилась бы, принялась анализировать, искать подвох, но в то время она была настолько поглощена состоянием Вани, что упади рядом метеорит – не заметила бы.

После клиники они перебрались сюда. Они – это Иван, Марсель и Лида. Родители Ивана отправились в свой замок. Жить под одной крышей взрослым людям, как минимум, странно. Ефрем Иванович приезжал раз в неделю, вдвоём с Иваном они закрывались в кабинете, иногда к ним присоединялся изворотливый как уж Милославский.

Кстати, о Милославском. Как только Ивану стало по-настоящему легче, он подтвердил слова отца и попросил Лиду – вернее настоял, – обратиться к Милославскому за консультацией.

– Он работает на Фроловых, – засмеялась Лида, ещё не ведая, в какую историю впутывается. – Разве не очевидно, что в случае проблем будет не на моей стороне.

– Семейный юрист из Милославского, как из слона балерина, он может посоветовать толковых поверенных, которым ободрать Фролова до коронок на зубах – дело профессиональной чести.

«Глупость какая… Глупость! Глупость!» – подумала Лида, но обратилась к Милославскому.