Стеклянный занавес

– Я предпочёл бы общаться на «вы», – повернулся к нему Олег Вите. – Вы, видимо, не в курсе, что бесплатного выучивания и прочего не существует. Просто советское государство недоплачивало моим трудившимся родителям, дедушкам-бабушкам и крохотную часть этих денег отправляла на моё выучивание и выкармливание.

– Ты кто по национальности, чтоб учить меня жить? – снова заорал мужик в кожанке.

Было видно, что он искусственно взвинчивает себя.

– Я привык, что мои фамилия и отчество вызывают вопросы, но ещё раз напомню, что мы на «вы», – ответил Олег мужику в кожанке, терпеливо, как учитель перевозбудившемуся школьнику. – У меня четверть немецкой крови, четверть украинской, остальная русская. Дед был фанатом Киплинга, тогда это было модно, и назвал дочь Маугли, а сына Тумаем.

Дама средних лет в кримпленовом костюме громко возразила:

– В моде были имена с советской символикой.

– Имена с советской символикой появились после революции, а тётя и отец родились до революции, когда сборник рассказов «Книга джунглей» считался знаковой книгой, а его герои Маугли и Тумай олицетворяли свободу.

– Ненавидишь СССР, потому что твоих деда с бабкой большевики прижали? – снова заорал мужик в кожанке.

Но Олег снова ответил ему абсолютно спокойно:

– Ошибаетесь, бабушка и дедушка пришли в революцию из дворянского сословия, дед занимал пост в Комиссариате внутренних дел, а бабушка вступила в партию по рекомендации Енукидзе и назначалась Наркоматом здравоохранения на самые ответственные должности по борьбе с эпидемиями. Она беременной выезжала бороться с чумой.

Зал зааплодировал. Олег рассказывал, словно сидит не в студии, а в гостях за чаем, и это подкупало.

– Страна проголосовала на референдуме за сохранение СССР, а такие, как вы, его уничтожили! – выразительно объявила дама в кримпленовом костюме.

– Позвольте, я тогда работал в ленинградском филиале Института социологии, так что претензии не ко мне, а к первым лицам союзных республик, захотевшим самостоятельности, – уточнил Олег Вите. – К тому, что двухстороннее регулирование отношений республик с Россией начали обсуждать аж с ноября тысяча девятьсот девяностого года!

– За год до первого путча? – удивилась Валя.

– Россия тоже хотела обновлённого Союзного договора, потому что не справлялась с проблемами республик.

– Войска надо было вводить против ихней самостоятельности! – снова заорал мужик в кожанке.

– В Вильнюс ввели войска, результат вам известен, – повернулся к нему Олег.

Валя восхитилась тем, что в его тоне ни тени неуважения к мужику.

– Надо было вводить войска не в Вильнюс, а на Украину! – снова подала голос дама в кримплене.

– Зачем, если с Украиной без проблем договорились и по Черноморскому флоту, и по стратегической авиации? И ядерное оружие они отдали с удовольствием, у них не было денег его содержать, – объяснил Олег умиротворяющим тоном. – Проект Союзного договора должны были подписать двадцатого августа, а девятнадцатого августа увидели по телевизору «Лебединое озеро».

– Я в этот вечер пришла с баррикад у Белого дома, включила телевизор, а по питерскому каналу вы сидели на ступеньках Смольного и что-то рассказывали! – призналась Валя.

– Это случайность, – улыбнулся он. – Всю ночь работал, проспал днём половину событий. У них лежало интервью со мной, его и поставили в эфир от растерянности.

– Вы совсем не похожи на кремлёвского эксперта. – Валя имела в виду его внешний вид.

– Я привык к вопросу, надеваю ли галстук на совещания к Ельцину.

– Так надеваете или ходите в косыночке? – лукаво уточнила Валя.

– Сатаров вообще на совещаниях сидит в свитере. Поверьте, Ельцина занимают более серьезные проблемы, чем одежда экспертов.

– Аплодисменты, – зашипела Ада.

Зал зааплодировал.

– То есть, если бы не ГКЧП, мы бы мирно перешли в новые союзные отношения с республиками? – спросила Валя.

– Да, ГКЧП поляризовало общество. Некоторым показалось, что в их силах поменять ход событий, но у каждого государства свой срок износа. И потому к концу девяносто первого года всё равно появились двухсторонние договоры с Украиной, с Казахстаном и Белоруссией. Украинцы проголосовали на референдуме за полный суверенитет, и Кравчук попросил исключить на переговорах слово «интеграция»!

– Но почему?

– Потому что одновременно с всесоюзным референдумом на Украине прошёл и «Галицкий референдум» для жителей Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской областей. А там сильны и польские, и венгерские, и румынские, и европейские интересы. Так что восьмого декабря тысяча девятьсот девяносто первого года Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств», задним числом. СССР в реальности уже не существовал, каждой республикой правила собственная власть.

– Но почему украинцы торгуют на наших рынках, ремонтируют наши квартиры, работают сиделками и уборщицами? – с обывательским пафосом подчеркнула Валя.