Стеклянный занавес

– Мне базар с чернож…и не нужен! Гоните бабки и валите! – занервничал пацан. – Говорю ж, под разборку подведёте!

– Молодой человек, у нас мирный атом, – пошутил Денис.

– Вали отсюда, баклан, со своей козой! – психанул белобрысый.

Но в этот момент подъехал милицейский «уазик», оттуда высыпались Тёма, Максим и Эдик в болтающейся на нём форме охранника. Бросились к дверце рядом с водителем и, отталкивая друг друга, стали подавать Вике руку.

Вика вышла и прогарцевала, как солистка ансамбля «Берёзка». Но у Вали не было возможности прыснуть, потому что, увидев Тёму в форме, белобрысый выскочил из машины и рванул дверцу, за которой сидела Валя.

– Сидеть, чмо педальное! Номер машины помню, вечером к тебе солнцевских пришлю! – зашипела на него Валя Викиным текстом и тоном.

Сама удивилась такой удачной импровизации, Денис вытаращил на неё глаза. А белобрысый обречённо вернулся в машину:

– Во, б…, влип! Говорил же батя, не сажай интеллигентов!

– Чувствую себя на россыпях фольклорных жемчужин, – шепнул Денис.

Группа из милицейского «газика» зашла в здание. Тёма двигался как коронованная особа. Эдик, суетясь, распахнул перед ним дверь. Тёма галантно пропустил Вику. Процессию завершил изменившийся Максим. Он отпустил бороду и нацепил дымчатые очки, от чего стал страшно похож на Михаила.

Валя и Денис молчали, белобрысый курил одну за одной. Приёмник в машине насиловал уши группой Любе: «…Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят. Летят самолёты, и танки горят, так бьёт, йо, комбат, йо, комбат…»

Валя недоумевала, ведь «йо!» говорили финны, одобряя что-то. Зачем это «йо!» вставили в русский текст?..

Но тут затормозил другой милицейский «уазик». Оттуда выпрыгнули пять милиционеров с автоматами наперевес, бросились к их машине, технично открыли дверь водителя, за ней вторую и выволокли белобрысого и Дениса под крик:

– Стоять, сука, руки за голову! За голову, сказал! Оружие сдать! Пристрелю на х…! Дёрнешься, отрежут тебе половинку жопы, в другую половинку отпи…сю!

Сидя в машине под наставленным на неё автоматом, Валя сдёрнула очки и панаму:

– Пушку опусти, придурок, мы от Тёмы Ежевикина!

– «Комбат-батяня, батяня-комбат, За нами Россия, Москва и Арбат! Огонь, батарея!.. Огонь, батальон!.. Комбат, йо, командует он…» – орал из приёмника солист группы «Любе».

– Валентина Лебедева! Мать честнáя! – ахнул молоденький милиционер и гаркнул своим: – Отбой, на х…! Не тех вяжем!

Потом в отделении, в большой комнате с письменными столами, заваленными горами бумаг, смеялись все, кроме Дениса и водителя. Потому что ни у кого, кроме них, не было вывернутых рук и фингалов под глазами.

– Сказал, сами справимся! Чё сунулись? – возбуждённо кричал Тёма Вале.

– Бэтмениха! – хохотала Вика. – На шаг меня отпустить боится!

– Говорил, под стрельбу подведёте, – канючил белобрысый.

– Ты где стрельбу видел, салага? – оправдывался старший из «уазика». – Нам ориентировку дали – хачи со стволами в тачке вход стерегут.

– Думал, они своих пригнали! – показывал Тёма на Викиного отчима. – Хотел ему яйца мотать на телефонный шнур.

Максим Серов, стараясь держаться подальше от Вали, осмотрел синяки Дениса и белобрысого, сказал, что не видит особых проблем.

– Не ссы, пацан! Внукам расскажешь, как с Валентиной Лебедевой в засаде сидел! – хлопал по плечу белобрысого Тёма, разливая другой рукой водку по одноразовым стаканчикам. – Ну, за сделку!

– А вы правда Лебедева? – переспрашивал белобрысый, нервно смеясь. – Для моей девушки автограф дадите?

Вика важно восседала за центральным столом под огромной потрёпанной картой района, исписанной по краю телефонами, и, дождавшись паузы, объявила:

– Уютненько тут. Раньше-то дальше обезьянника не пускали.

И никто, кроме Вали и Тёмы, не понял, о чём она. Вика так изменилась, что её не узнали даже милиционеры, прежде регулярно доставлявшие в обезьянник.

Оформив доверенность, Вика, Тёма, Максим и Эдик поехали на полицейском «уазике» класть деньги в банк, а Валя позвонила матери, чтоб готовила стол.

– Бесценный этнографический опыт. Главное, как объяснить синяк в университете?! – укорил Валю Денис. – Там и так каждый мой приход – новая серия бразильского сериала. Спасибо, что лось, когда из машины тащил, очки не разбил!

И поехал с синяком в университет, а Валя пошла домой.

Мать носилась по квартире, словно готовилась к свадьбе или к крестинам, хотя ждали только Тёму, Максима и Эдика.

– Селёдочке в пасть зелёного луку натолкай, чтоб красиво! Блины простынут. Раньше блины с икрой тока цари ели! А теперь невесть кто! – покрикивала мать. – Фрукты мыла? Что они бледные такие? Манкие яблочки сверху ложи!

Было видно, как она боится «смотрин Максима», ведь сама уже приняла его в семью.

– Ну, хозяюшка, – поднял рюмку Тёма, когда собрались и расселись, глядя на мать. – С новым вас жильём!

– Мне, милок, и в старом не тесно.

– А как вас менты тряхнули! – хихикнула Вика, поглядывая на Валю. – Дедморозычу глаз пометили. Завтра газеты напишут, что ты его хреначишь скалкой!