Стеклянный занавес

– Моя ученица Ирина Куница. Видите, стихи получились. С угрозой выкидыша мы уже разобрались. Но я обсудила первые анализы с терапевтом и лечащим врачом и не хочу пока её отпускать.

– Почему? – спросила Валя.

Вера Михайловна по-матерински обняла её за плечи:

– Не нравится состояние её печени и кардиограмма.

– Она не обычная девочка. – Валя замешкалась, но Сидельникова вызывала такое доверие, что призналась: – Она – подранок! Бывшая наркоманка. Я ей не совсем мама. То есть недавно мама. Скрываем по поводу наркотиков, чтоб в газеты не просочилось.

– И правильно скрываете, это медицинская тайна. Тем более пусть полежит, раз были наркотики. Сделает все анализы, будет на диете. А дома вы её к постели не привяжете.

Профессор Сидельникова чем-то напоминала бабушку Полю: открытая, голубоглазая, статная, надёжная, с красивыми сильными руками. От неё шло такое тепло, что Валя чуть не уткнулась ей в плечо.

– А можно её увидеть? – спросила Валя каким-то детским голосом.

– Конечно, можно. Будут вопросы, заходите. И спасибо за последнюю передачу! Даже мои гинекологи узнали из неё больше, чем за мединститут и ординатуру.

Сидельникова вызвала по телефону медсестру и поручила отвести Валю в палату к Виктории Сизовой 1978 года рождения. И та повела длинными вылизанными коридорами, полными медиков в однообразно белых халатах и разнообразно беременных женщин в пёстром.

И Валя подумала словами Горяева, что в животах у них совершенно новые люди, пришедшие после первых реальных выборов президента. Те, что не скажут спасибо и до конца не поймут, что было до их рождения.

Прежде Валя была в роддоме, когда училась в медучилище. Их водили как на экскурсию, но в предродилку и родилку не пустили. Роддом находился в зачуханном здании, на весь этаж был один душ и один туалет, куда женщины стояли в очереди, поддерживая животы.

Потом сама лежала в двух московских гинекологиях, не запомнила оттуда ничего, кроме унижения и боли. А этот Институт акушерства и гинекологии с высоченными потолками и мраморной отделкой выглядел дворцом-заводом по производству младенцев.

Валя ринулась в палату и увидела довольную Вику, возлежащую на постели в сарафане для беременных, который ей купил Максим, и что-то возбуждённо рассказывающую двум соседкам. Соседки потрясённо слушали Вику, а при появлении Вали и вовсе впали в ступор.

– Спокойно, товарищи беременные! Всем оставаться на местах! Валентина Лебедева – моя обеспокоенная мамаша! – объявила Вика и начала позировать перед Валей. – У меня всё найсово, только койко-место занимаю. Тут реальные выкидышные пиплы девять месяцев ноги кверху держат, а я на палатном режиме!

– Что значит палатный режим? – уточнила Валя, сев на её постель и взяв Викины ладони в свои.

– Чисто конкретно, половина времени в койке, вторая половина – полусидя, сидя и медленным шагом не больше ста метров в день!

– Психанула из-за «Феникса»? – спросила Валя.

– Подставь ушко, как Вилена, – поманила её Вика и зашептала наклонившейся Вале: – Мамка утром звонит про банк, типа я – собака на сене, ни себе, ни людям… Типа так бы тебе и чилдрену хата осталась, а теперь кому ты нужна, бесприданница!

– Просто небесный диспетчер против того, чтоб ты с Мишкой от меня уехала, – нашлась Валя.

– После её звонка брюхо с поясницей – бабах! Она ж гений интонации. Тебе звоню – отключено! Максику звоню – он на вызове! А страшно же, сидим с Вадиком трясёмся – такой взросляк пошёл, чё делать, не знаем. Помнишь, ты визитку гинеколога Ирины Куницы дала? Я её в сумке нарыла, звоню посоветоваться, – затарахтела Вика. – А она – быстро диктуй точный адрес, позвонила туда-сюда, переговорила со «скорой», приехали, вкололи и забрали. А ты где четыре часа шилась с выключенным сотовым?

– В Кремле была, там охрана сотовый отнимает, – сказала Валя и осеклась, в палате воцарилась мёртвая тишина, и каждое её слово было слышнее и отчетливее, чем на съёмке в телестудии. – Вызвали по выборам. Вот, пирожков в буфете дали. Рассказали, Наина Иосифовна иногда заходит на кухню, учит поваров, как их лепить.

Валя всунула пирожок Вике и обнесла пирожками её соседок. Тишина офигения на некоторое время сменилась тишиной уплетания.

– Ой, мне же завтра анализы сдавать! – тихонечко ужаснулась рыженькая у окна. – Ладно, я их на послезавтра перенесу. А можно ещё пирожок?

– Вот бы научиться такое тесто делать, – вздохнула брюнетка у стены.

– В Кремль за пирожками моталась? – тихо спросила Вика.

– Не только. Но мимо.

– Ну и фиг с ними! Будем считать это взносом за Мишку. Как говорит бабка, спасибо, что взял деньгами, – умиротворённо сказала Вика и погладила живот. – Меня сама профессор Сидельникова смотрела. Куница сказала, круче Сидельниковой на тему невынашивания в нашей стране никого.

В палату вошла дежурная медсестра и умоляюще обратилась к Вале:

– Снизу звонят, к ней четыре мужчины рвутся.

– Фигасе! – присвистнула Вика. – Откуда четыре-то? Вадик – раз, Максик – два!

– Ещё Миша и Денис.

– Папка откуда знает? Бабка спалила?

– Конечно, у них с Виленой информбюро. А что за цепь на шее? – поинтересовалась Валя.