Стеклянный занавес

Буфетчицы предложили всё, что было в меню, но из всего кремлёвского меню Вале был нужен только Горяев.

Полчаса она просидела над чаем, не зная, куда себя деть.

– Пока занят. Просил ждать, – сообщил вернувшийся мужчина.

– И сколько часов тут обычно ждут? – усмехнулась Валя.

– Бывает и по пять часов ждут. Бывает и больше, – пожал плечами мужчина в костюме. – Заседают будто железные.

Она была настолько расстроена, что практически не видела лица мужчины. Словно он дверь, за которой Горяев. Кто же рассматривает двери, когда торопится? А сейчас посмотрела на него, обнаружила породистое нервное лицо, большие глубокие глаза.

И он в ответ посмотрел на неё как на человека, а не как на сопровождаемую к начальнику известную посетительницу. И они ещё полчаса поговорили ни о чём, потом ещё полчаса.

Валя совершенно скисла, но тут в буфет неожиданно вошёл Олег Вите. Пожал руку помощнику Горяева, взял кофе и подсел к ним за столик.

– Рада вас видеть, – сказала Валя. – Вы тогда подумали, что вру про Плошкина, а я правда не знала. Мне бы и в голову не пришло выдвигаться в вице-губернаторы. И мы с вами тогда не договорили про мечту…

– Почему не договорили? Я рассказал про издание Бориса Поршнева, а вы про дом, про траву, по которой хотите выйти в сад, – улыбнулся он. – Завидую тому, насколько ваша мечта досягаемей.

– Вы тоже на совещание? – спросила Валя.

– Да, но есть пять минут на кофе.

– Тогда договоримся, когда осуществите мечту, вы мне это передадите через Юлию Измайловну, а если я осуществлю, тоже передам через неё, – пришло в голову Вале.

– Прекрасный дисциплинирующий вариант! – согласился Олег Вите. – И имейте в виду, ищущий часто находит больше, чем он хотел!

Тут в буфет вошёл Горяев, скомандовал буфетчицам:

– Девочки, бегом кофе!

Пожал руку Олегу Вите, поблагодарил помощника и пригласил Валю за другой столик.

– Привет! – сказала Валя с нажимом.

Он посмотрел на неё потеплевшими глазами:

– Похорошела!

– Знаешь, сколько я тут сижу?

– Думаю, не дольше, чем я, – усмехнулся Горяев. – Что случилось?

– Ты слышал про банк «Феникс»?

– «Феникс»? Ты сунула туда деньги? – удивился он, отхлебнув кофе. – Не могла посоветоваться?

– Не я, а Вика. Выбила из своей матери долю за квартиру – ей ведь рожать скоро! – чуть не расплакалась Валя. – Можешь им позвонить?

– Кому?

– Этим, «фениксам»! Разрулить, чтоб деньги вернули! – сказала она как школьница, умоляющая не ставить двойку.

– Ты серьезно про «позвонить»?

– Это цена двухкомнатной квартиры! – вскрикнула она так, что буфетчицы обернулись на неё.

– Когда разоряется банк, хозяева убегают с деньгами очень далеко и очень надолго, – иронично заметил Горяев. – Я дам тебе эту сумму.

– Не возьму, – помотала Валя головой.

– Кто там у Вики? Парень или девка?

– Мишка!

– О, тотемное животное! Актуальное имя, – заулыбался он. – Новый человек после первых реальных выборов!

– Скажи, как сам? – Вале не понравилось, как он выглядит.

– Устаю, – коротко ответил он.

– Кардиограмму давно делал?

– Всё под контролем. Кремлёвская больница бдит.

– Не верю таким больницам, «полы паркетные, врачи анкетные». Кстати, я ушла с передачи.

– Знаю. Рудольф готова вернуть любой ценой. – Он смотрел на неё как отцы смотрят на любимых повзрослевших дочерей.

– Нет такой цены.

– Девочки, дайте ей с собой пирожков всех видов, да побольше, – скомандовал Горяев буфетчицам. – Чтоб запомнила, какие в Кремле пекут пирожки!

– А Ельцину такие же пирожки носят?

– Такие же. Наина Иосифовна, когда пекут пирожки, иногда заходит к поварам, советы даёт. Они сами по-сибирски едят: кабана, лося, сига. – Было видно, как устал и болтовню о такой ерунде считает разгрузкой. – И нам прививают это меню.

– Совсем ты замордованный! Давай массажи поделаю.

– Некогда. – Он положил руку на её ладонь. – Хочу сказать, что рад за тебя.

– Рад? – не поверила она, осторожно освобождая руку на глазах у буфетчиц.

– Не бойся, тут только специально обученные люди, они никогда не видят, чего не надо. Не в смысле замужества рад. Рад, что не ошибся в тебе. Что ты за эти годы, извини, не скурвилась. А это не многим удаётся при таком стремительном взлёте.

– Просто меня в Москве растили нормальные люди, – напомнила Валя. – И ты один из них. Даже не представляешь, что для меня значила подаренная тобой кукла!

– А ты не представляешь, как влюбился в тебя с первого взгляда, – ворчливо ответил он. – Но ты зачем-то выросла. Стала чужая.

– Выросла, упёрлась головой в потолок… – начала она, собираясь рассказать о нынешнем тупике.

Он не дослушал, глянул на часы:

– Извини, должен бежать!

Встал, наклонился над ней, поцеловал в макушку, положил купюру для буфетчиц и, сутулясь, пошел к выходу. Дорогой пиджак морщился на нём, как спущенный парус, а респектабельный портфель волочился, как охотничий трофей.

Валя буквально прожгла ему спину взглядом, он почувствовал это, выпрямился, перешёл на пружинистый шаг. В дверях обернулся, а небесный диспетчер обмакнул кисть в свою неостывающую краску и щедро мазнул по нему.