Стеклянный занавес

– Представляете, час снимали с ветродуем снизу! Килограмм лака на голове разлетелся! Говорю, что вы, черти, делаете? Не дай бог, придатки подстынут – а мы ж ещё нерожавши!

Валя пригляделась и поняла, что директорша – мать певицы.

В артистической пыхтел чайник. Костюмерша Антонина Львовна гладила костюм – синие пиджак и брюки, белая блуза и алый мужской галстук:

– Сказали галстук обязательно!

– Пусть сами и наденут.

Брюки были коротковаты, и Антонина Львовна подвернула их, чтобы казалось, что так задумано. А пиджак вообще шили на другую фигуру, он надувался в плечах пузырями.

Студия выглядела чудовищно, все «берёзовое» Федя Кардасов утыкал красными, синими и белыми бантами, а Валя в центре, видимо, задумывалась как супербант.

– Где красный галстук? – заверещала Лариса. – Это предвыборный креатив! У меня в сценарии написано про красный галстук!

– А у меня в договоре – ни слова! – отбрила её Валя.

Администраторша с красными волосами привела Куркина, высокого хлыщеватого мужчину, похожего лицом сразу на всех мелких лесных зверушек. Валя видела его в новостях, слышала о нём от Горяева.

– Здравствуйте, Валентина! Счастлив сразиться с вами в публичном противостоянии, пасть на колени и поцеловать кончики пальцев! – бросился он к ней.

– Помнёте костюм! – отшатнулась Валя.

– Сергей Игоревич, в нашем лексиконе недавно появились слова «пиарщик», «чёрный пиар», – начала она передачу не по сценарию. – Правда, что политконсультанты всемогущи?

– Правда! Мы манипулируем массовым сознанием, придумывая ходы, до которых не додумается среднеарифметический россиянин! Мы – практически волшебники! – Этот Куркин, похоже, сам от себя тащился.

– Похвалитесь идеей очередного одурачивания населения?

– Недавно я придумал запустить виртуальную политическую партию вместо реальной, – подмигнул Куркин Вале.

– Как это? – опешила она.

– Люди в России не ощущают тела политики, образ жизни страны им навязывает телевизор. Потому бессмысленно содержать партийные филиалы на местах, снимать им помещения, делать регистрацию. – Он рассказывал голосом повара в кулинарной передаче. – Проще, например, нам с вами возглавить первую тройку партии. Для тройки не хватает одного игрока, я бы взял героя-военного или спортсмена. Вы – красота и честность, я – интеллект и образование, спортсмен или военный – сила и надёжность!

– Я бы не пошла в вашу виртуальную партию, – с отвращением ответила Валя.

– А мы бы хорошо заплатили! Или сторговались бы с другой «красотой и честностью»! – ехидно парировал Куркин. – И пошли бы по телеканалам, предлагая программу спасения страны. Вы бы говорили о народной душе, я о возрождении российской науки, спортсмен-военный – о мощи российской державы.

– И что дальше?

– Стали бы регистрироваться для выборов, нам бы отказали из-за отсутствия реальной партии. Мы бы заорали, что все куплены, а наша партия самая народная! Население ведь не слушает, что ему говорят, оно слушает, как ему говорят! – Самозаводясь, он размахивал руками и стрелял глазами. – Под скандал мы трое зарегистрировались бы по одномандатным округам и оглушительно победили, ведь мы – тройка обиженной партии! Есть только одна проблема – виртуальной партии в народной памяти хватает на три месяца, надо успеть уложиться.

– Гримёра в студию! – объявила Ада. – Оба блестите!

Прибежала гримерша, напудрила Валю большой кистью из коробки с рассыпной пудрой. Подошла к Куркину, начала пудрить, он неожиданно дёрнулся, выбил из её рук коробку с пудрой, и белое облако рухнуло на пол.

– Уборщицу в студию! – приказала Ада.

Огорчённая гримёрша сдувала с костюма Куркина белые пятна. Вбежала перепуганная уборщица с мокрой тряпкой на швабре. Начала развозить пудру полу. Растерялась, потому что к швабре и тряпке нужно было ведро воды, а сказать об этом стеснялась.

– Быстрей убирай! – заорала на неё вскочившая из-за мониторов Ада. – Спишь на ходу!

От этого у уборщицы затряслись руки. Валя представляла, какие копейки получает эта тётка, пристроившаяся в Останкино из-за крайней нужды. И громко заметила:

– Не ори, ты на работе, и она на работе!

В студии притихли.

– Эдак ты, Лебёдка, скоро в компартию вступишь, рабочий класс защищать, – разрядила Рудольф ситуацию шуткой, и все облегчённо засмеялись.

Уборщица наконец справилась с пудрой и убежала, не поднимая глаз.

– Говорят, вы изобрели письма в поддержку кандидата гомосексуалистами? – продолжила Валя.

– Придумали до меня, но я активно этим пользовался. В сельской местности помогает, но в городах люди поумней, – замялся Куркин.

– Какими ещё фокусами похвастаете?

– Есть приём царапать гвоздем на дешёвых машинах слова «Ура! Зюганов!», на дорогих, наоборот, – «Ура! Ельцин!».

– Что вы придумали к нынешним выборам? – Валя напряжённо соображала, зачем этого урода высадили в студию к выборам.

– Я разработал образ России, понимаемой как фольклорный тёмный лес, хозяин которого царь зверей – тотемный медведь. И Ельцин идеально вписывается в эту модель.

– Вы это всё серьезно? – развеселилась Валя.

– Смотрите, Ельцин – медведь, Зюганов – волк.

– Не похож! – покачала головой Валя.