Стекло и дерево

– Всё правильно. И всё-таки, сколько листов?

– Не более десяти.

– Полагаю, мне ждать вас прямо сейчас?

– Конечно.

Рим собрал корреспонденцию, сдал библиотекарю и, поблагодарив её, направился по указанному адресу. Квартира переводчицы располагалась почти в центре города. Это ещё раз напомнило ему о высокой цене переводов. Скорее всего, переводчица нуждается в деньгах, иначе бы стала морочить голову, назначать день и час встречи. Приблизительно через неделю-другую.

Рим не стал представлять себе переводчицу. Её внешний вид не имел никакого значения. По возрасту ей примерно лет тридцать, она эмоционально лабильна, скорее всего, не замужем, достаточно образована, как следствие, одинока или наоборот всеядна.

Любимов убедился в правильности хода размышлений, когда его встретила девушка в обтягивающей футболке и укороченных до колен лосинах. По квартире она перемещалась босиком, демонстрируя свежий педикюр. Коротко остриженные тёмные волосы придавали ей вид подростка, постоянно протестующего против всех и всего. Искусственно созданный хохолок, впрочем, свидетельствовал об обратном, представлялось, что протест надуманный, целиком продиктованный неудовлетворённостью. Судя по всему, истерические черты хозяйки квартиры носили внешний характер, служили формой защиты и не имели отношения к стержню личности.

– Привет! – она картинно протянула руку ладонью книзу, как для поцелуя.

Рим деликатно принял руку, едва сжав кисть.

– Вика!

– Рим.

– Просто Рим?

– Николаевич, Любимов, – продолжил гость.

– Русский что ли?

– Да. А это теперь немодно?

– Ха, ха, ха! Забавно! Помнишь фильм, где был последний русский? Главная героиня целовалась с ним на глазах у жениха!

– И что?

– А то, – Вика подвела глаза кверху, сверкнув белками.

Помолчала.

– Я только что звонил, – деликатно напомнил Рим.

– Да! Я узнала тебя по голосу. Вообще, ты мне понравился! Раздевайся, проходи, снимай часы, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях! – заученной скороговоркой выдала Вика.

– А вас зовут, просто Вика?

– Нас? О! Нас по-всякому зовут! И Вика, и Виктория, и даже Акулина! Может быть, кто и Парашей кличет, – деланно вздохнула переводчица. – Так что, можешь не выкать! Надоело!

– Хорошо, – демократично согласился Рим. – Так ты просто, Вика, Виктория, Акулина и м-м, Параша, и всё? Папы у тебя нет?

– Ну что ты застыл? Присядь-ка! – Вика исчезла в соседней комнате. Рим обратил внимание на хаотичность размещения мебели. Шкаф стоял как-то наискось, прикрывая угол, телевизор почему-то на полу и почти посреди комнаты, гостиный мягкий уголок совсем не в уголке, а выстроен в ряд у стены. Бывшие ранее белыми обои, почти все разрисованы. Здесь были и жирафы, и тигры, и белки, и бабочки, и вообще какие-то немыслимые абстракции.

– Что, любуешься? – неожиданно из-за спины раздался голос Вики.

– Талантливо исполнено.

– Не льсти! Всё равно ничего не смыслишь в живописи!

– В самом деле, неплохо.

– Вот это ближе к истине. Вот, смотри! – она подала Риму паспорт.

– Читай внимательно и потом не переспрашивай!

– Виктория Сергеевна Сидорова, паспорт серии…

– Не дурачься! Прочти год рождения.

Рим прочёл.

– Возраст Евы! – гордо сказала Вика.

– Браун что ли?

– Шварц!!! Она вообще была без фамилии!

– Надо же! Я думал…

– Ты много думаешь! – резко перебила Виктория Сергеевна. – Ей так и было. Тридцатник и всё! А теперь читай семейное положение, видишь? Пусто! Дети – пусто! Прописка?

– Это уже неинтересно, – Рим закрыл паспорт.

– Смотри, как хочешь, потом не спрашивай! – надула губки Вика и вырвала паспорт. – Говори теперь о себе!

– Я представился.

– Представишься в глубокой старости, если дотянешь, конечно. Кто ты? Что ты?

– А, понимаю. Кто? Уже сказал. Что? Аспирант.

– Ясно. Принёс научные статьи. Какая наука? На какие языки переводить?

– Медицина. Немецкий.

– Английский, японский не нужен?

– Английский? Не знаю, вроде как сам справился.

– Хорошо. Сам, так сам.

– А не будет дополнительных трудностей со специальной терминологией?

– Да ты чудила, просто! Какие трудности? Ты это по-русски написал?

– Я же за переводом пришёл!

– Или я совсем глупая или больно умная! – заключила Вика. – Хорошо, ещё раз, для непонятливых! В медицине используется сплошная латынь. Пишется почти одинаково, только адаптируется к разному языку методом произношения!

– Правда?

– Не морочь голову, сам знаешь! Или просто поболтать пришёл?

– Да нет, – Рим извлёк из папки свои листы.

– Давай, давай, – заметив некую нерешительность клиента, Вика как будто вспомнила. – А! Цена? Да я не много беру. Один лист – пятёрка! Так, у тебя тут будет шесть-восемь. Так что, тридцать, сорок. Есть такие капиталы в кармане?

Рим с готовностью хлопнул себя по карману брюк.

– Вот и чудесно! Отдашь по факту.

– Как это?

– Можешь молча, можешь комплимент отпустить. Короче, выбирай сам: или ты гуляешь сейчас три часа где-нибудь на морозе, или отдыхаешь в гостиной. Второй вариант, по секрету скажу, предпочтительнее. К тому же, мне иногда надо будет что-нибудь уточнить.

– Хорошо, остаюсь.