Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

— Ты ел еду, которую она готовила, для тебя идиота, ладно, как женщину ты ее не любил, но как так можно поступить с человеком, — сказала сестра и ушла свою комнату.

Ирена подошла, похлопала его по плечу, — так отец ее, все-таки был там…

Затем неспешно и она удалилась в свою комнату, а Роберт неподвижно сидел на подлокотнике дивана в гостиной, скрестив пальцы.

Внутри все сжалось. Ирен напомнила ему на трезвую голову все подробности того вечера, что он непростительно себя вёл с ней. Толкнул на кухне, она обожгла себе пальцы о горячий противень, вспомнил все… Вспомнил, что заставил идти переодеваться, потому что приревновал к друзьям, она терпела и молчала, потому что у него был день рождения. Это просто смешно… Позже отругал в комнате, за то, что его друг зашёл на кухню, когда она была одна. Просто зашел..

Роберт был пьян, он должен был поругаться и расстаться с ней, но сказал больше, чем нужно. А самое страшное, что все услышала Лиза и рассказала всем. Ком застрял у него в горле. Он с трудом дышал.

Все было как наяву, каждое воспоминание разрезало его изнутри, будто по венам его течёт не кровь, а острые лезвия. Да! Это было низко, хоть и она была нечестна, делая вид невинной, влюбленной девушки.

Один вопрос его мучил больше всех, он специально переменился, охладел к ней после отъезда, почему она терпела и не ушла, все было рассчитано на то, чтобы она устала от его отношения и ушла. Но и его вина была отчасти, он кричал срывался, уходил, но возвращался, и опять по новой, до того вечера, когда все случилось, как случилось… Он просидел там, час, пытаясь склеить все воспоминания и рассказ Ирен и приходил в ужас, каждый раз представляя, что она пережила.

Ему было все равно на ее отца, он его не знал, но ее он знал, по крайней мере знал, что она показывала. И сразу вспоминал обмороки и приступы удушья.

— А может она больна была и правда, а я перестал верить, но таблетки она же принимала, — рассуждал Роберт. Полностью погруженный в эти мысли, он направился в свою комнату, упал на кровать и уснул прямо в одежде.

Позднее дверь комнаты приоткрылась, вошла его мать думая, что он спит, накрывая одеялом, прошептала, — всю свою жизнь я боялась одного, чтобы ты и твой брат не стали, как ваш отец, безответственными, если твой отец оставил меня и вас, то какое тебе дело до чужой девушки и что, что последним твоего отца видели с матерью этой девушки, но я не считаю ее своим врагом, а ты чью-то судьбу разрушил, — она постояла еще немного в дверях и ушла. А Роберт, как оказалось не спал…

Прошло две или три недели. Роберт немного начал приходить в себя, ее не видел почти месяц. Хоть и тётка говорила ему, что Ана ещё придёт, просить принять ее назад. Ее не было. Последние пять дней она ему снилась, он просыпался в холодном поту. Он решил позвонить Давиду с поникшим голосом, спросил, куда тот пропал?

Давид сказал, что решил его оставить немного в покое, чтобы тот пришёл в себя, подумал о своём проступке. Во время беседы Давид заметил, что состояние друга не стало лучше, хотя он пытался показать, что все практически забыл. В конце беседы, после небольшой паузы Роберт спросил:

— А ты не знаешь, ничего о ней, не слышал? Они уехали? Я думал, что она ещё придёт поговорить, не могу забыть, как в тот день она с мольбой смотрела на меня, ожидала услышать, то, что я не собирался говорить, хотя прекрасно понимал. Мне кажется, я, что-то ей не договорил.

— Да? А я думал ты сказал больше, чем можно представить. А ты бы пришел..? Ты сказал ей, даже больше, чем достаточно, даже не сожалея. Как можно было так поступить, я как мужчина понимаю тебя, но она тебе не была интересна, как ты говорил, тогда зачем было унижать, можно было просто развестись, не знаю какие у вас там семейные проблемы, но ты мой друг и я должен тебе сказать, это было жестоко. Ты ее растоптал, при всех, присутствующие там люди не лучше ее, поверь.! Зачем она вообще, появилась на следующий день? — усмехнулся Давид. Кстати, думаю, это был твой последний шанс, ты его упустил.

— Мне она безразлична, все по-прежнему, просто я хочу знать, все ли в порядке?

— Человек, который говорит о женщине «она», по факту не может быть к ней безразличен, — прошептал друг.

— Ты сейчас меня добить хочешь? — вздохнул Роберт и повесил трубку. Отвернулся на бок и уснул. Он спал до обеда в последнее время, то ли пытался забыться, то ли уставал на работе, но из домашних ни с кем не говорил. Пытался избегать каких-то личных тем.

Вечером следующего дня он вернулся, домой не в настроении, не поужинав поднялся к себе в комнату, так ещё несколько дней подряд. Мать начала паниковать из-за такого поведения сына. Ее волновало, что он не говорит, держит в себе все, да поступок был не из лучших, но он не пытался ничего изменить.

Ирен говорила матери, что не его надо жалеть, он — подлец. Несколько дней, он перестал ходить на работу, а потом перестал вовсе выходить из комнаты. Заперся в комнате, лежал, без каких-либо эмоций смотрел в потолок, на звонки он также не отвечал.