Стелла Крамриш, Присутствие Шивы

Служить богам и человеку в качестве их главного жреца Агни также не имел желания. Он был вынужден принять это ярмо, был привязан к этой службе, как ранее его братья⁶¹. Однажды он тайно ускользнул, скрывшись в водах и растениях. Однако Яма, смертный человек, заметил его блеск в воде, боги стали сулить ему награды и привилегии, и Агни уступил. Он принял на себя высокое служение, к которому его призвали три тысячи триста тридцать девять богов⁶². Агни дал себя приручить. Служа богам и человеку, став жертвенным огнем, он пожертвовал своей свободой. Его жажда свободы лишь однажды подтолкнула его к попытке бегства. В некоторых смыслах Агни есть жертвоприношение ⁶³.

Сохраняя свою жертвенную роль, однако, Агни вынужден был играть роль аналогичную, хотя и переместился в сферу Рудры, свирепого лучника. Агни и сам лучник. Его стрелы пылают жаром⁶⁴, но роль жреца не предполагает для них применения. Напротив, поглощенный священной мыслью, сосредоточенный на своем знании космического порядка, риты (rta), в его вечной истине, он действовал совместно с Отцом, когда последний приносил жертву семени в свою дочь⁶⁵. Тогда были рождены Ангирасы⁶⁶.

Агни здесь — изначальное парадигматическое пламя, возникающее как священный огонь. Агни знает космический порядок (риту), ибо был его первым порождением в самом раннем эоне ⁶⁷. В этом космически и жертвенно упорядоченном универсуме Агни и Отец объединили свои усилия. Отец, осеменяя свою дочь, исполняет космогонический ритуал, которому Ангирасы (и, в конечном итоге, человек) обязаны своим положением в упорядоченном мире. Ни один бог не ужасается в этом случае соитию Отца и дочери. Напротив, их соитие — важный ритуал в парадигматическом жертвоприношении, происходившем в соответствии с космическим порядком в присутствии Агни, изначального жреца.

Огонь как Агни и Огонь как Рудра последовательно играет противоречивые роли. Неистовый Бог защищает Непроявленное, трансцендентную полноту, пребывающую до начала вещей. Агни совершает изначальный ритуал, который должен привести к творению человека. Этот ритуал — жертвоприношение, отражением которого, с одной стороны, является космос, а с другой — порядок человеческого существования.

Агни прославляет союз Отца и дочери. Но Дикий Лучник, Рудра-Агни, делает своей мишенью невоздержанность Отца, которая заставляет того пролить в творение субстанцию Непроявленного. Рудра мстит за насилие над Непро-явленным, за его нарушение. Рудра-Огонь и Лучник — это Повелитель Йоги и Страж Непроявленного. Но все же семя Владыки Созданий падает на землю.

Соединение Отца и дочери присуще изначальной сцене, разыгрывается ли она в декорациях ритуального жертвоприношения или в пустыне первого рассвета мироздания. В ритуальном обрамлении вопрос об инцесте как о чем-то аномальном и неблагопристойном не поднимается. Совсем напротив, соитие Отца и дочери — самое сердце ритуала, проводимого во благо мира. Агни, жертвенный огонь, действовал во благо человечества, ради его появления в этом мире. Агни-Рудра, с другой стороны, был возмущен. Он нацелил свою огненную стрелу на Отца — не потому, что тот совокуплялся именно с дочерью, но потому, что в акте порождения расходовалась субстанция Непроявленного. Рудра действовал как страж и мститель Непроявленного и метафизической целостности; Агни — страж Риты, космического порядка в творении, а также человеческой жизни, находящейся в согласии с этим порядком. Хотя и единые по природе, Агни и Рудра противоположны своей направленностью: в ведении Агни находится жизнь человека, в ведении Рудры — свобода от жизненных обстоятельств и условностей, воссоединение с Абсолютом, каков он был и есть от начала творения.