Стелларлун

— Это то, о чем я тебя спрашивал, — напомнил ему Кенрик.

— Спрашивал? — Финтан наблюдал, как последние капли апельсинового цвета исчезают в земле. — Я не уверен, почему…

— Он избегает вопроса? — спросила Софи.

— Я так не думаю, — сказала ей Оралье. — Его разум древний, а древние умы склонны блуждать.

— Верно, но он также упомянул Лузию Васкер, — возразила Софи.

Лузия отвечала за незаконный улей троллей в Эверглене… и она тесно сотрудничала с Весперой до того, как Весперу арестовали.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала ей Оралье. — И я, конечно, могу спросить Лузию о Ночных Вспышках. Но я не могу себе представить, что она скажет мне что-то важное. Ночные Вспышки не являются причиной того, что это воспоминание было записано. Это просто цветочки.

— Редкие цветы, о которых, похоже, знают только Члены Совета, — возразила Софи, щурясь на Ночные Вспышки на голограмме. Они выглядели…

…довольно скучно.

И немного уродливо.

Но это все равно стоило перепроверить.

Проекция Кенрика кашлянула, привлекая всеобщее внимание обратно к нему.

— Ну, мой друг, — сказал он Финтану. — Это было действительно невероятно.

Финтан шумно выдохнул.

— Друг? Это то, чем мы являемся?

— Я хотел бы так думать, — сказал Кенрик.

— Мммм. Итак, я должен предположить, что это дружеский визит… даже несмотря на то, что ты заявился без предупреждения, посреди ночи, и привел с собой своего милого маленького эмпата, чтобы я был честен? Возможно, другие были бы одурачены твоими любезностями, Кенрик. Но я прожил слишком долго, чтобы быть очарованным еще больше. Так что давай попробуем быть честными, хорошо? — Он сложил руки на коленях и повернулся лицом к Кенрику. — Ты здесь, потому что Совет был не в восторге от отчета, который они получили обо мне, и отправил тебя, чтобы провести один из твоих печально известных разговоров по душам.

— Каковы были его «печально известные разговоры по душам»? — спросила Софи, пытаясь подражать зловещему тону Финтана.

— Понятия не имею, — призналась Оралье. — Хотя… Кенрик мог быть довольно пугающим, когда хотел.

Софи не могла себе этого представить.

Кенрик всегда был самым простым Членом Совета, с которым было легко общаться… безусловно.

Но… она видела его не очень часто.

Он также знал, что она была биологической дочерью Оралье, или, во всяком случае, подозревал это, что, возможно, побудило его быть с ней особенно милым… хотя это также означало, что он был еще одним человеком, постоянно лгущим ей.

— О каком отчете он говорит? — спросил Декс, спасая ее от слишком глубокого падения в эту неудобную кроличью нору.

У проекции Оралье был тот же вопрос.

Финтан закатил глаза.

— О, пожалуйста. Мы все знаем, что Совет время от времени назначает регентов следить за Пирокинетиками и сообщать о нас, если мы осмелимся разжечь какое-либо пламя. Я уверен, что Регент был тем таинственным информатором, который сказал тебе, что я сегодня засижусь допоздна. На самом деле, я бы поспорил, что они прячутся за одним из деревьев вон там… и если это так, то они вполне могут выйти! — На последних словах он повысил голос и махнул рукой в сторону теней.

Никто не выступил вперед.

— Ну, либо они слишком трусливы, чтобы показать свое лицо, либо они умоляли о новом назначении после того, как наговорили на меня, — проворчал Финтан.

— Или их вообще там не было, — предположил Кенрик.

Финтан фыркнул.

— Ты ожидаешь, что я поверю, что за мной не следят?

— Нет. Ты прав насчет этого, — сказал ему Кенрик, и Софи заметила, что проекция Оралье выглядела удивленной его честностью.

Настоящая Оралье в основном выглядела удивленной.

— Но мы используем гномов, а не регентов, — добавил Кенрик. — Я полагал, что ты из всех людей мог бы предположить то же самое. Разве не ты тот, кто добавил «мониторинг и наблюдательность» к договору гномов? Или это дело рук Фэллона?

— Это был я, — тихо сказал Финтан. — Но когда я заключал это соглашение, то никогда не думал, что его будет использовать для контроля за существованием людей… что вы и делаете со мной. Я не могу контролировать свою тягу к пламени. Огонь всегда будет звать меня… и все же я по-прежнему изо всех сил стараюсь соблюдать ваши несправедливые правила. Я сопротивляюсь каждому зову, когда нахожусь на публике, независимо от того, насколько велика борьба. Я ушел из Совета и позволил низвести себя до статуса Бездарного. Но когда я дома, в уединении и изоляции своей собственной собственности, я должен иметь право быть самим собой. Я никому не причиняю вреда, когда делаю это.

Он взмахнул запястьем, и Ночные Вспышки загорелись пламенем.

Софи, Декс и Оралье отшатнулись от голограммы, хотя это было всего лишь воспоминание.

Проекция Оралье сделала то же самое.

Но Кенрик стоял уверенно.

— Я не уверен, как уничтожение пятисотлетнего растения должно доказать, что ты не причиняешь никакого вреда, — отметил он.

— Ты снова демонстрируешь свое невежество! Ночные Вспышки огнестойки. На самом деле, некоторые считают, что их нужно сжечь, чтобы… — Глаза Финтана остекленели, когда он изучал пламя.

— Чтобы что? — спросила проекция Оралье.