Стена

— С этого и начали. Но жена его умерла с неделю назад… говорят, странно как-то умерла. Сыновей он давно, еще до осады, в Нижний отправил по своим торговым делам. Еще у него дочь есть замужняя, в Москве живет. Здесь осталась младшая, но ей и пяти не сравнялось, она-то точно ничего не знает. Но про то, что у Зобова жил какой-то стрелец и что он сюда раненный притащился, двое из слуг рассказали. Где он теперь, не знают.

— А откуда взялось письмо про посад — ведь почитай два года где-то пролежало? — вопрошал сам себя Шеин.

Григорий пожал плечами:

— Нет, без Лаврентия мы что котята слепые. Даже непонятно, с какого конца браться.

В дверях появился Фриц. Он тоже осматривал дом, но снаружи, пытаясь обнаружить какие следы. Однако вернулся немец с пустыми руками.

— Стой-ка! — Михаил, стремительно шагнул к раскрытому кабинету, на верхней крышке которого стояла плоская резная шкатулка. — А ну-ка, что там?

Он взял ларчик, из замка которого торчала головка ключа. Поворачивать ключ не понадобилось — шкатулка оказалась открыта. И пуста.

— Для чего бы купцу понадобилось держать на запоре, да еще в этом мудреном ларе, пустую шкатулку? Значит, из нее что-то взяли. Что?

Подойдя к кабинету, Шеин оказался около окна. Он смахнул капли пота со лба и, шумно выдохнув, распахнул створки окон, словно красиво сотканные из разноцветных стеклышек.

— Глядь как распогодилось-то… Ни звука, ни ветерка… — Шеин стоял у окна, потирая рукой ослепленные ярким солнцем глаза. Выстрел грянул в абсолютной тишине словно удар кнутом. Михаил удивленно ахнул и, взмахнув правой рукой, рухнул навзничь.

Фриц одним прыжком подскочил к окну, вскинул пистоль и, как показалось Грише, просто пальнул куда-то в небо — не целясь. На самом деле он отлично прицелился. Человеческая фигура, темневшая на кромке крыши соседнего терема, саженях всего в пятнадцати, качнулась, нелепо замахала руками и полетела вниз.

— Ты что наделал? — вскрикнул Григорий. — Он нам живой был нужен!

— Он и есть еще живой! — отозвался Фриц и ринулся к двери. — Стрельцы, ви смотреть, что с воевода!

— Я целил в живот или ниже и попал, — объяснил Фриц на бегу. — Там, внизу — земля, невысоко. Если Климка умудрился свернуть себе шею, у него просто неудачный день.

Они действительно нашли стрелка живым. Пуля Фрица пробила ему левую ногу на уровне паха. Бежать он не мог, но все пытался уползти. Соседние дома большей частью опустели, жившие здесь посадские умерли, многие из домишек уже стали разбирать на дрова, и убийца надеялся укрыться среди развалин.

Разряженная пищаль валялась невдалеке, но в руках у Клима Сошникова (оба не сомневались — это он) был пистоль. Фриц толкнул друга на землю, зная, как любит Гриша соваться под любую пулю. Пуля свистнула возле головы Майера.

— Что, руки дрожьят? — Фриц налетел на стрелка, вырвал оружие и пинком швырнул того лицом вниз. — На этот раз ти стрелять плёхо!

— Ничё! — стрелок поднял измазанное землей лицо и осклабился, хотя даже сквозь густую бороду было видно, что губы у него дрожат. — В воеводу я попал. Некому больше тут командовать. Это ему за Никиту Прокопьевича!

— Ты есть дурак, — спокойно возразил Майер. — Твой хозяин убиваль совсем не воевода.

И тотчас Фрицу пришлось перехватить руку Григория со шпагой. То, что перед ним — убийца Катерины, затмило разум.

— Ты сам говорил, что он нужен нам живым! — пальцы немца, точно каменные, стиснули запястье Колдырева. — А раз так — терпи.

Узнав об убийстве Зобова, Санька отпросился со Стены. Начальнику стражи ж самому хотелось узнать, что же такое приключилось в тереме городского толстосума.

Но едва Санька слетел по веревке на землю, его окликнули.

— Слышь-ко, ты Санька, что ль? — Запыхавшийся мужик был вроде ему знаком. — Тебя Варька-стрельчиха везде ищет. Аж взволновалась вся — видать, крепко ты ей нужен. А мое дело — передать.

Он сразу же подумал, что смерть зловредного купчины не так уж важна для него, и припустился в другую сторону крепости. И был почти уж у заветной баньки, когда из-за угла терема вдруг показалась Варя.

Такой Санька еще никогда ее не видел: вся встрепанная, с пунцовыми пятнами на щеках, с дико сверкающими глазами, она бежала, подхватив полы сарафана и рубахи, так, что босые ноги были видны чуть не до колен. Платок свалился с головы женщины, пряди полураспустившейся косы падали ей на грудь и на спину.

— Не ходи сюда, Саша! — отчаянно закричала Варвара. — Не ходи! Прочь ступай!

Остолбенев, Санька на миг и впрямь застыл на месте, но тотчас сорвался и побежал к ней еще скорее, всем существом ощущая, что ей грозит опасность.

И сразу увидал — какая. Следом за женщиной показался Андрей Дедюшин. Его лицо, всегда спокойное и красивое, теперь было искажено яростью.

— Стой, Варька! — ревел он. — Стой! Клянусь, я выстрелю!

В руке Андрея был зажат пистоль. Саньке показалось, что целит он не в Варю, а в него, но это паренька не остановило.

— Уходи! — задыхаясь, выкрикнула Варя. — Я не звала тебя, не верь! Это… это он мужику меда дал и велел тебе сказать, будто ко мне идти надо… Он убьет тебя, Сашенька! Беги!