Стена Бурь

Туноа, шестой месяц восьмого года правления Четырех Безмятежных Морей

Почитание Гегемона началось с его гибели на берегу Большого острова, через пролив от Фаруна.

Восемью годами ранее Мата Цзинду, величайший воин, когда-либо ступавший по островам Дара, покончил с собой вместе со своей верной супругой, госпожой Мирой, после того как его предал бывший друг Куни Гару. Когда разнеслась молва, что Гегемон отказался пересекать пролив, так как стыд не позволял ему показаться на глаза землякам, многие дали клятву до конца сражаться против Куни Гару, чтобы отомстить за своего повелителя.

Но вместо того, чтобы послать армию, Куни простил всех сторонников Гегемона и устроил ему под Сарузой торжественные похороны, чтобы показать, какое уважение и восхищение испытывает он к этому человеку. Боги Дара посодействовали ему в этом, явившись в последнюю минуту, чтобы унести тело Маты Цзинду в страну мифов и легенд.

В остальных частях Дара люди перешептывались, рассказывая о благородстве Куни Гару, известного теперь как император Рагин. Ученые соревновались друг с другом в сочинении биографии героя и сложении од императору, превознося его дружбу с Гегемоном и скорбя о гибельных изъянах в характере Маты Цзинду, обрекших их отношения на неизбежный разрыв.

Но на Туноа командиры последних верных Гегемону подразделений напоминали простому народу, что у одержавших победу с мечом и на коне никогда не будет недостатка в последователях, умеющих орудовать писчим ножом и кистью. В конечном счете главным изъяном Маты Цзинду было то, что он слишком доверился подлому Куни Гару, этому разбойнику с тысячью лживых языков.

Затем государь провозгласил, что острова Туноа не будут переданы в качестве фьефа какому-нибудь аристократу, а останутся под прямым управлением императора. В честь заслуг человека, которого император Рагин называл некогда братом, народ Туноа освобождался на пять лет от уплаты налогов. Придворным чиновникам было предписано закупать всю необходимую вяленую рыбу исключительно на Туноа по твердым ценам; кроме того, уроженкам Островов предоставлялись во дворце места для работы в качестве императорских вышивальщиц. И последнее: замок Цзинду надлежало восстановить и превратить в мавзолей Гегемона, для чего из числа местных жителей предстояло набрать множество каменщиков, плотников, кузнецов и других рабочих, платить которым предполагалось из императорской казны.

Это был немудреный подкуп, затея, вполне достойная хитреца Куни Гару. Тем не менее людям нужно было есть и пить, детей требовалось кормить и одевать. Уцелевшие капитаны и лейтенанты из армии Гегемона находили все меньше тех, кто отзывался на их призывы к отмщению, а со временем поток мятежников и вовсе иссяк. Мало-помалу солдаты дезертировали из гарнизонов фортов, продавали скупщикам свои доспехи и растворялись в рыбацких деревушках.

Когда посланцы императора прибыли в гавань Фаруна, доставив обезглавленное тело Рефироа, прославленного вороного скакуна Маты Цзинду, и оружие Гегемона (великолепный меч из стали и бронзы На-ароэнна и вселяющую ужас шипастую палицу Кровавая Пасть), обитатели Туноа молча стояли на берегу, встречая реликвии своего господина. Не было выпущено ни одной стрелы, и без единой капли крови эмиссары императора приняли капитуляцию последних командиров армии Гегемона.

Рефироа погребли на родовом кладбище клана Цзинду, а меч и палица, после окончания занявших долгие месяцы работ по восстановлению и расширению древнего строения, были выставлены в самой высокой комнате замка Цзинду, заняв почетное место среди оружия, оставленного минувшими поколениями этого славного рода. Жрецы и жрицы Рапы и Каны, получавшие плату лично от императора, постоянно поддерживали в древнем зале огонь. Паломники со всех Островов приходили послушать о деяниях великого человека и посмотреть на оружие, изменившее Дара.

Император исполнил обещание, и жители Туноа улыбались, позвякивая медяками в карманах. Разговоры об отмщении или о чести прекратились.

Разве не так устроен мир?

Однако за поддержание живой памяти о призраке приходится платить свою цену. Такого призрака бывает очень непросто удержать в узде.

* * *

Мота Кифи вырос на рассказах о героических подвигах своего отца, одного из первоначальных Восьмисот воинов Гегемона.

Родился он уже после того, как отец семнадцать лет назад покинул Туноа и отправился с Гегемоном на Большой остров, чтобы присоединиться к восстанию против империи Ксана. Рассказывали, что при осаде Дзуди отец Моты убил двадцать ксанских солдат и что он дрался рядом с Гегемоном во время атаки на Волчьей Лапе, когда сразил трех сотников Ксаны и сам возвысился до ранга сотника.

Отец не вернулся, и это только придавало правдоподобия героическим историям про него. Какой мальчишка не хочет подражать отцу?