Стена плача

Ася в растерянности глядела на одутловатое лицо дяди Феди, его шевелящиеся слюнявые губы, на драный полосатый матрас, сплошь покрытый желтыми разводами.

– Что, не поверила? – хмуро и вместе с тем язвительно проговорил Ваня. – Думала, я тебе вру?

– Зачем ты с ней стоял? – спросила Ася.

– Ее спроси. – Он усмехнулся. – Она сама ко мне прилипла, еще в автобусе. Все на танцы звала, в клуб.

– Хорошо, – стараясь оставаться спокойной, проговорила Ася и взяла со стола простыню. – Хорошо. Она прилипла, а ты? Ты что, не мог уйти? Сказать ей, что не пойдешь на танцы? – Она стала покрывать матрас, но руки у нее дрожали.

– Я говорил. – Ваня взбил подушку и принялся надевать на нее наволочку.

– Держа ее за ручку?

– Слушай! – Он остановился и глянул на нее с откровенной злостью. – Мы ведь еще не муж и жена, что ты ко мне вяжешься? И так тошно, повеситься хочется, а тут еще сцены ревности. Мало я их видел в собственном доме!

Ася снова почувствовала себя виноватой. И правда, что это она! От такой жизни, как у Вани, запросто волком взвоешь. Тетя Клава снова где-то шляется, отец мычит и ходит под себя. Ну захотелось постоять с девчонкой под козырьком, ну пообжимались слегка – с кем не бывает. К ней-то у Вани совсем другое отношение, чем к Алке, она ему настоящий друг, единственный близкий человек.

– Ладно, – согласилась она, – забудем. Давай дождемся твою мать и сходим куда-нибудь. В кино, например.

– Я не против, – сразу же смягчился Ваня.

Однако в тот вечер тетя Клава так и не появилась. Ася просидела у соседей допоздна, а когда вернулась домой, крупно поссорилась с матерью.

– Мне не нравится эта дружба, – категорически заявила та. – От этого Вани никогда не будет толку. Ты ему абсолютно не нужна.

– Неправда, – возразила Ася, – ты просто не знаешь. Я ему необходима.

– С чего ты это взяла, дурочка? – В голосе матери слышались одновременно насмешка и боль.

– Он сам так говорил.

– Глупости. Ему нужна не ты, а жилетка, в которую можно безвозмездно поплакаться, когда душа пожелает. Другие-то девчонки поумней будут, они с ним только на танцульки ходят да целуются под лестницей. А сидеть с его отцом, бегать для него в магазин за продуктами и часами слушать галиматью, которую он несет, – на такое лишь ты одна годишься, это верно.

У Аси упало сердце.

– Откуда ты взяла, что они целуются?

– Видела! – Мать победоносно усмехнулась. – И с твоей Алкой, и с Кирой Снегиревой из восьмого дома, и даже с Танюхой Бариновой. Ты у нас единственная принцесса Иоланта, хочешь быть слепой и не видеть, что творится вокруг. Брось его, и увидишь – через неделю он отыщет тебе замену.

Ночью Ася рыдала в подушку, тихо-тихо, так, чтобы не услышала бабушка, которая спала с ней в одной комнате. Она понимала, что мать права: Ваня не любит ее. Он любит только себя, может быть, потому, что в детстве его недолюбила тетя Клава и третировал отец, а может, по какой-то другой, необъяснимой причине.

Ася решила, что так продолжаться больше не может. Завтра она поговорит с Ваней, поставит ему условие: или он меняет отношение к ней, или они расстаются. На том она и уснула.

На следующий день в школе к ней подошла Алка. Вид у нее был как у побитой собаки.

– Ась, ты только не сердись. Я тебе давно хочу сказать.

– Что?

– Твой Ваня… думаешь, он со мной одной так? Да он…

– Ничего я не думаю, – перебила ее Ася. – И вообще мне на него наплевать. Ясно?

– Да, – растерянно пролепетала Алка.

Асе стало ясно как дважды два – ни о чем она с Ваней разговаривать не будет.

После уроков он, как всегда, ждал ее в раздевалке. Снял с вешалки куртку, вежливо подал.

– Спасибо, я сама. – Ася взяла куртку у него из рук, оделась, повесила на плечо сумку с учебниками.

– Давай понесу, – предложил Ваня, с удивлением косясь на нее.

– Не надо.

Они вышли во двор.

– Ты что, все дуешься за вчерашнее? – Он тронул ее за плечо.

– Ничуть. Просто хочу побыть одна.

– Сколько?

– Весь день.

Ванино лицо вытянулось.

– Между прочим, это подлость.

– Да что ты говоришь? – Ася весело улыбнулась. Если бы он знал, каких трудов стоила ей эта улыбка!

– Я серьезно. – Ванин голос угрожающе зазвенел, как всегда, когда он собирался затеять очередную ссору. – Ты не имеешь права обижаться на меня.

– С чего ты взял, что я обижаюсь?

– А то не видно! Мне сегодня особенно необходимо, чтобы ты была рядом. Кажется, мать собирается разводиться с отцом и выходить замуж заново. Представляешь, какой это будет кошмар?

– Представляю, – спокойно проговорила Ася.

Ваня посмотрел на нее с таким ужасом и укоризной, будто она была хладнокровной убийцей по крайней мере пяти человек.

– Тебе что, нисколечко меня не жаль?

– Мне тебя очень жаль. – Ася вздохнула и поправила сумку на плече. – Но сегодня я не могу уделить тебе внимание. Попробуй обратиться к Алле. Или к Кире с Татьяной.

– Дура! – Ваня, казалось, только и ждал этих слов, глаза его загорелись злым огнем, губы нервно задергались. – Я так и знал! Так и знал, что для тебя любые пустяки важнее нормальных, человеческих отношений.