Стена плача

Ася пожала плечами. Спорить со свекровью было бесполезно, это она поняла давным-давно, с момента их первого знакомства. Валентина Антоновна напоминала ей танк, неудержимо продвигающийся вперед на своих гусеницах и методично уничтожающий все преграды на пути. Даже Сергей предпочитал не связываться с матерью в открытую – терпеливо выслушивал все ее соображения, а после поступал так, как считал нужным.

– Вы пока отдыхайте, – проговорила Ася, стараясь подавить растущее раздражение, – а я пойду, займусь ужином. Сережа скоро должен вернуться.

– Иди, – согласилась свекровь и, вынув из сумки толстый журнал в красочном переплете, углубилась в чтение.

В кухне шумно лилась вода. Нинюся с остервенением чистила картошку, лицо ее было совершенно мокрым.

– Ну что ты? – Ася поцеловала ее в щеку. – Не плачь. Все утрясется. Твоих полномочий никто не отнимает.

– Жаль дите-то. – Старуха отложила наполовину очищенную картофелину, всхлипнула и высморкалась с трубным звуком. – Замучит она его, как бог свят. Я уж вижу.

– Я и сама вижу. – Ася грустно улыбнулась. – А что делать? Может остаться, не уезжать?

– Упаси господь, остаться! – испугалась Нинюся. – Ехайте и не сумлевайтесь. Я выдюжу как-нибудь, помаленечку. Обойдется. А вы – ехайте, вам надобно. – Она снова взялась за нож.

Ася задумчиво глядела, как спиралью спускается в раковину картофельная кожура.

– …Люди, ау!

Она вздрогнула и обернулась. На пороге кухни стоял улыбающийся Сергей.

– Зову вас, зову, ничего не слышите. У вас тут прямо ниагарский водопад.

– Твоя мама приехала, – сказала Ася.

– Видел. Мы уже успели пообщаться. Она, как всегда, полна разнообразных идей.

– Вот именно. – Она усмехнулась.

– Не бери в голову, Зайка. Побурлит и остынет, ты же знаешь. Как твои дела? Была у Макса?

– Да.

– И что?

– Он сказал, что больше приходить не нужно.

– Это радует. – Сергей обнял Асю, слегка и осторожно, как весь последний месяц. – Ты верно чувствуешь себя в норме?

– Да.

– Хорошо. – Он ласково отстранил ее от себя. – Пойду переоденусь, и будем есть.

Ужин прошел в натянутом молчании. Степка громко сопел и елозил на стуле, Нинюся гремела кастрюлями, накладывая в тарелки еду, Валентина Антоновна бесшумно орудовала ножом и вилкой. Сергей глядел на Асю и едва заметно улыбался, призывая не воспринимать ситуацию чересчур серьезно.

Наконец, Валентина Антоновна промокнула губы салфеткой и встала.

– Большое спасибо, все очень вкусно.

– Пойдешь приляжешь? – мягко спросил Сергей.

– Пожалуй, да. Спина ноет от сидения в этом проклятом вагоне.

Ася поспешно вскочила из-за стола.

– Я постелю вам на диване.

– Не беспокойся, я сама. – Свекровь сделала останавливающий жест. – Отдыхай, ты устала не меньше моего, натаскалась тяжестей. – От ее приторно-сладкого тона Ася почувствовала тошноту.

– Надо было заплатить шоферу, и он бы донес вещи до самой квартиры, – сказал Сергей.

– Ладно тебе, мы и сами прекрасно справились. – Валентина Антоновна зевнула, прикрыв рот ладонью, и покинула кухню.

Нинюся нарочито громко вздохнула.

– Пойду займусь документами, – бодро произнес Сергей, – а то времени до отъезда остается всего ничего. Кстати, Ась, как у тебя с вещами?

– Почти все уложено. Осталось разобраться с мелочами.

– Ну, молодчина. – Сергей вышел.

Ася отправила Нинюсю к Степке в детскую и принялась за посуду. До блеска протирая тарелки и чашки, она пыталась представить, как они с Сергеем останутся наедине. О чем будут говорить, как себя вести?

У них ни разу не было близости с того самого момента, как Ася призналась мужу, что у нее есть любовник. Каждый вечер Сергей нежно, по-отечески целовал ее в лоб, говорил «Спокойной ночи» и, отвернувшись к стенке, старательно изображал из себя спящего. Ася тоже лежала молча с закрытыми глазами. Иногда они перебрасывались парой ничего не значащих фраз или обсуждали очередной Асин разговор с Максом.

Но о них двоих, об их рухнувших отношениях, ни тот, ни другой не заикались.

И вот теперь нужно как-то склеивать разбитые черепки, попытаться найти путь к сближению и взаимопониманию, иначе в поездку они отправятся чужими людьми.

Ася домыла посуду, вытерла ее, подмела пол и открыла форточку, чтобы порадовать свекровь. Потом заглянула в детскую.

Степка и Нинюся уже лежали в кроватях и громким шепотом обсуждали свалившийся на их головы кошмар в лице питерской бабушки.

– Хватит сплетничать, – осадила их Ася, впрочем, без особой строгости, – Степа, завтра пойдешь с бабой Валей записываться в школу.

– Не хочу-у, – капризно протянул тот.

– А мы тебе форму купим, настоящую, пиджак и брюки. И галстук к ним.

– Галстук? – оживился Степка. – Как у папы?

– Ну да. И ботинки такие же.

– Скоро?

– Конечно, скоро. – Ася улыбнулась и потрепала его по голове.

– Ну ладно, – сдался Степка, – пусть записывает. А в тапочках я все равно ходить не буду.

Ася поправила на нем одеяло, погасила свет и вышла.

Из гостиной доносился тихий храп Валентины Антоновны. Балконная дверь была распахнута настежь, ветер колыхал тонкую штору. Ася поежилась от холода и зашла в спальню.