Стена Зулькарнайна

Американский удар по мусульманам — это удар молота по наковальне, кующий сталь нового сопротивления. В 91-м году на знамени атеистического Ирака появились слова «Аллах акбар». Повсюду на городских площадях возникли прежде немыслимые изображения Саддама Хусейна в молитвенной позе. В мечетях имамы начали рассказывать легенды о его происхождении от потомков пророка Мухаммада и предъявлять «родословное древо», о котором никто никогда не слышал до «Бури в пустыне». Прошло немного времени, вроде бы эффект прямого действия на баасистский режим ослабел; с 98-го года президент стал подумывать о том, что чрезмерно изолировал себя внутри своего тикритского клана от народа. Следствием было оживление партийных структур. Но все это только до новой иракской трагедии — поиска оружия массового поражения, ставшего предлогом для того, чтобы окончательно решить иракский вопрос.

Еще месяц назад деятели «Баас» при упоминании слова «ислам» напрягались: «Вы знаете под какой пристальной лупой мы сегодня находимся. После 11 сентября все, что имеет отношение к исламу…» Но уже в первую неделю бомбардировок и боев Саддам трижды выступает, наращивая «исламскую риторику». В его третьем выступлении появляется призыв к джихаду, обращение за поддержкой ко всем мусульманам мира… Саддам за несколько дней превращается из арабского национал-социалиста в интернационального исламского политика. В данном случае мы не касаемся внутренней достоверности этой «трансформации» — она очевидно конъюнктурна. Однако в мире политических символов и обозначенных направлений психологическая подлинность второстепенна. Точно так же Брежнев считался коммунистическим, т.е. левым политиком независимо от того, что думал на самом деле.

За пару месяцев, в течение которых американцы готовились к войне, развязывали ее и наконец в ней увязли, мир прошел политический путь, равный поколению. Прежде всего принципиально изменилась мировая мусульманская община — умма. В сознании мусульманских низов (а не только активистов радикальных организаций) произошел бесповоротный разрыв с «верхушками» в собственных странах. Инерционная лояльность улицы к харизматическим лидерам, которых Запад ставил на правление в традиционных обществах — Египта, Пакистана, Иордании и других — исчерпана. Первональные антивоенные выступления превратились уже сегодня в выступления антиправительственные. Следует понять, что речь идет не о структурах «братьев-мусульман» или партии «Тахрир», а именно о массовой «улице».

За пределами традиционного распространения ислама произошло изменение, ведущее, возможно, еще дальше, но пока что мало кем оцененное: рухнула конфессиональная и цивилизационная стена между мусульманами и немусульманами. В Великобритании, континентальной Европе сотни тысяч коренных жителей выходят протестовать совместно с представителями диаспор. Ислам оказался в глазах широких слоев европейского населения жертвой, тем, кого «гонят за правду», с кем следует быть солидарным, если хочешь противостоять несправедливости. Это первый шаг к пониманию объединительной функции ислама, восприятию ислама как фактора политического протеста. В действительности, в эти дни авантюра Буша одним махом перечеркнула то, что последние тридцать-сорок лет заботливо выстраивали западные политтехнологи: непримиримое противостояние мусульман и немусульман на платформе несходимости цивилизаций. Уж было Хантигтон размечтался, программируя в недалеком будущем их столкновение… Иранский президент Хатеми придумал ответить ему на «столкновение» своей собственной клерикально-миролюбивой концепцией: межцивилизационный диалог. Но ни столкновения, ни диалога в том смысле, который имели ввиду наши элитарные визионеры, не получилось. Низы на Западе отказались увидеть в Буше выразителя «своей» цивилизации, в агрессии США против Ирака — столкновение христианства с исламом. Европейская улица увидела в этом обыкновенный империализм. Это означает, что исламская община вырвалась из «гетто», в котором ее пытались закрыть, отрезая от мирового протеста, левого движения, влияния на политическое сознание немусульманского человеческого пространства.

Оказалось, что главным противником масс являются в первую очередь не финансовые воротилы и находящиеся на службе у них политики, не корпорация бюрократов, обделывающая свои дела в тесном контакте с международной мафией. Враг действовал на уровне сознания и психики, и имя ему — «тотальный информационный контроль». Он осуществляется через телевизионные новостные блоки и форумы в Интернете, через ученые книги и доклады на кафедрах, слухи, запускаемые в политических салонах и арт-галереях…