Стенание

– Я никого из них не знаю. Вы должны порекомендовать мне надежного человека, который скажет, что картину можно легко перенести. Наверняка кто-то сделает это за хорошее вознаграждение. Сколько бы это ни стоило, я заплачу.

– Стало быть, вам нужен так называемый наемный меч, – уныло проговорил я.

Так на юридическом жаргоне именовались беспринципные эксперты, которые за приличные деньги поклянутся, что черное – это белое и наоборот. Разумеется, таких всегда хватало.

– Вот именно.

– Проблема в том, миссис Слэннинг, что в судах хорошо знают подобных, с позволения сказать, экспертов, и их слова не вызовут особого доверия. Нам лучше выбрать специалиста, который славится своей честностью.

– А что, если его оценка окажется не в нашу пользу?

– Тогда, миссис Слэннинг, нам придется снова подумать, как лучше поступить.

Изабель нахмурилась, и ее глаза превратились в узкие щелочки.

– Нет уж, я предпочитаю, как вы выразились, наемный меч. Ну и странное название!

И клиентка посмотрела на меня высокомерно и с осуждением, словно бы это я, а вовсе не она сама предложил обмануть суд.

Я взял со стола свой экземпляр списка:

– Я бы посоветовал выбрать мастера Флетчера. Я имел с ним дело раньше, он уважаемый человек.

– Нет, – возразила женщина. – Первым в списке значится мастер Адам, он глава гильдии, и если есть способ снять картину – а я уверена, что есть, – то он его непременно найдет.

– Я думаю, мастер Флетчер подошел бы лучше. Он имеет опыт в судебных тяжбах.

– Нет, – решительно повторила моя подопечная. – Я сказала: мастер Адам. Я помолилась Господу и полагаю, что это и есть тот самый человек, который склонит справедливость на мою сторону.

Я посмотрел на нее. Серьезно? Помолилась Господу? Неужели эта женщина думает, что сам Бог вмешивается в разбирательства сомнительных судебных исков? Но высокомерный тон и твердо сжатые губы клиентки сказали мне, что ее не переубедить.

– Очень хорошо, – сдался я, и она надменно кивнула. – Но помните, миссис Слэннинг: это ваш выбор. Я ничего не знаю о мастере Адаме. Я назначу день, когда два эксперта смогут встретиться в доме. Постараюсь, чтобы это произошло как можно скорее.

– А они не могут осмотреть стену каждый по отдельности?

– Судьям это не понравится.

Дама вновь нахмурилась:

– Вечно эти ваши отговорки!.. Вы должны в первую очередь учитывать мои пожелания. – Она глубоко вздохнула. – Что ж, если я проиграю в Королевской коллегии, то обращусь в Канцлерский суд.

– По всей вероятности, то же самое сделает и мастер Коттерстоук, если решение вынесут не в его пользу.

Я невольно задумался о странных отношениях брата и сестры. Мне было известно, что эта их взаимная враждебность зародилась давно: до смерти матери они несколько лет не разговаривали. Изабель с презрением отзывалась о деловых качествах Эдварда и о том, что он упустил свой шанс стать олдерменом[6], поскольку не желает совершать ни малейших усилий. И снова, в который уже раз, мне пришло на ум: а почему их мать, составляя завещание, настояла на такой странной формулировке? Мне в голову даже закралась мысль, что старая дама по какой-то причине хотела еще больше поссорить детей.

– Вы видели последний счет по делу, который я вам выставил, миссис Слэннинг? – спросил я.

– Да, и немедленно оплатила его, сержант Шардлейк. – Клиентка снова заносчиво подняла подбородок. – Как обычно.

И правда, она всегда расплачивалась сразу и без вопросов. Это вам не скряга Билкнэп.

– Я знаю, мадам, и весьма ценю это. Но если дело перейдет на следующий год в Канцлерский суд, издержки будут расти и расти.

– Тогда вы должны заставить Эдварда заплатить за все.

– Обычно в делах о завещании издержки покрываются из стоимости унаследованного имущества. И помните, с обесцениванием монет дом и деньги вашей матери тоже дешевеют. Не будет ли разумнее, практичнее попытаться заключить мировое соглашение прямо сейчас?

– Сэр, вы же мой адвокат! – возмутилась Изабель. – Ваш долг придумать, как выиграть дело, а не советовать мне смириться с поражением.

Она опять перешла на повышенные тона, в то время как я намеренно продолжал говорить тихо:

– Многие договариваются по-хорошему, когда результат под большим вопросом, а расходы велики. Как в нашем случае. Я думал об этом. Вы не рассматривали такой вариант: выкупить у Эдварда его долю, а собственное жилье продать? Тогда вы могли бы поселиться в доме матери и оставить стену с росписью нетронутой, в том же виде, что и сейчас.

Миссис Слэннинг издала неприятный смешок:

– Я бездетная вдова, сэр, и дом матери слишком велик для меня. Я знаю, что она жила в нем одна, если не считать слуг, но она была глупа: он не годится для одинокой женщины. Эти огромные комнаты… Нет уж, пусть лучше у меня в собственности будет картина. Ее снимут лучшие лондонские мастера. Чего бы это ни стоило. А уж потом я заставлю Эдварда за все заплатить.