Стенание

Тот факт, что все эти люди были знакомы между собой, свидетельствует о том, как немногочисленна была элита общества в эпоху Тюдоров: по сути, кучка титулованных землевладельцев, хотя и все больше открывающаяся для представителей мелкого дворянства и купечества, которые искали должности при дворе, чтобы скопить богатство и, подобно Ричарду Ричу и Уильяму Пейджету, получить титулы и создать собственные большие поместья. Стоит отметить, что оба этих человека – и Пейджет, и Рич – были не слишком знатного происхождения и начинали как простые юристы, однако обладали незаурядными способностями и стали первыми, кого отобрал для службы Томас Кромвель. Как справедливо замечает Шардлейк, через шесть лет после его смерти изрядную часть политической элиты составляли «особы, возвысившиеся на службе лорду Кромвелю, но после его падения переметнувшиеся в Консервативную партию». Статус «джентльмена» между тем ценился очень высоко и, без преувеличения, являлся буквально всем для молодых людей вроде Николаса Овертона, который, как вы помните, ревностно его отстаивал. Джентльменам дозволялось носить меч и яркие цветные одежды из дорогой материи, что запрещалось простонародью, поэтому они от рождения приучались считать себя избранными и ставить других ниже себя.

Что касается визита в Лондон Клода д’Аннебо в августе 1546 года, то здесь я строго следовал краткому описанию этого события в «Хрониках» Чарльза Райотсли (Wriothesley’s Chronicle). Церемонии, по всему чувствуется, проводились с небывалым размахом, и Генрих играл в них видную роль, но это было, как говорится, его «последнее ура». Через пять месяцев он умер. На торжествах в честь прибытия в Хэмптон-Корт французского адмирала также впервые появился на публике принц Эдуард, наследник английского престола.

Итак, это все общеизвестные факты. А теперь я предлагаю вашему вниманию свою интерпретацию событий, относительно которых у современных историков нет полной ясности.

Екатерина Парр и политика, которую Генрих VIII осуществлял в последние месяцы своего правления (эссе)

Историки давно недоумевают по поводу резких поворотов во внешней и внутренней политике Англии в последние месяцы жизни Генриха VIII. Документальных свидетельств до нас, увы, дошло немного, да и те весьма разрозненные: по большей части мы располагаем лишь отдельными письмами и докладами послов, а достоверность основного источника, касающегося Екатерины Парр, так называемой «Книги мучеников Фокса», вызывает сомнения. Специалисты разделились в оценке Джона Фокса (1516–1587), который был убежденным сторонником Реформации и весьма вдохновенно повествовал о страданиях протестантских мучеников в годы, предшествующие восхождению на трон Елизаветы I. При этом одни исследователи утверждают, что отношение Фокса было слишком предвзятым, чтобы верить его словам, да и вдобавок о том, что касалось Екатерины Парр, он писал не по горячим следам событий, а семнадцать лет спустя. Другие возражают, что этот историк был скрупулезен в своих стараниях изложить факты предельно точно, какой бы лоск он на них ни наводил. Я склонен согласиться с теми, кто считает Фокса честным и прилежным собирателем свидетельств, хотя и не могу не признать, что в его хронологии, безусловно, имеются досадные ошибки.

Если взглянуть на временну́ю шкалу политических событий 1546 года, то что первым делом бросается в глаза? Да то, что весной была объявлена большая охота на еретиков, причем инициатива явно исходила из королевского дворца. Гонениям подверглись все, кто отрицал истинность пресуществления. Пресуществление – это традиционная католическая доктрина, предполагающая, что, когда священник во время мессы освящает хлеб и вино, они преображаются в истинные тело и кровь Христовы, и это дает христианину возможность соединиться с Богом. Однако многие протестанты придерживались на сей счет иного мнения. С этим было покончено, когда в 1539 году Генрих VIII издал «Акт о шести статьях», согласно которому отрицание пресуществления объявлялось изменой и наказывалось сожжением у позорного столба.

Устроив в 1546 году охоту за еретиками, правительство широко раскинуло сеть, и в Тайный совет вызывали на допрос даже младшего сына герцога Норфолка, а также придворного Джорджа Блэгга, друга короля. Преследование инакомыслящих достигло своей кульминации, когда 16 июля Энн Аскью и еще троих еретиков сожгли на Смитфилдской площади (описывая в своем романе это ужасное событие, я опирался на книгу Фокса). Тем временем, хотя даже в окружении Генриха мало кто знал об этом, король планировал встретиться в августе в Лондоне с папским эмиссаром Гуерино Бертано, чтобы обсудить возможность сближения с Римом после тринадцати лет разрыва.