Стенд [СИ]

— Скажи ему, что меня не надо убивать. Потому что я — друг. И что ты на него не сердишься. Скажи ему это сейчас же.

— Я не сержусь, — покорно подтвердила Жанка, осторожно вставая на обе ноги, но поднятую предусмотрительно поставив подальше), — и ее убивать не надо. Потому что она своя.

Ха!

Отходняк отходняком, а сообразила, однако, перестраховаться. Скорость реакции малолетки вызвала не раздражение, скорее восхитила. Свой — это вовсе не то же самое, что и друг. Лучше, конечно, чем вообще ничего, и даже чем простое «спокойно», которое вообще является гарантией на один этот вот настоящий момент и не более. «Свой» на порядок повыше будет, на своего не нападают, даже когда он с оружием, но все же «друг» — категория куда более привлекательная. Друг автоматически попадает под защиту, друг — это высшая привилегия, конечно же, неположенная по статусу, но Аликс не была бы достойна своей семьи, если бы не попыталась воспользоваться жанкиным состоянием.

Ушлая девочка.

Прощенный ботрикс радостно тыкался жутенькой мордочкой в малолеткину ладошку — та присела рядом и что-то ему тихо выговаривала. Но больше не клевался. Незачем: прививка сделана, обмен генотипами совершен.

Аликс отвлеклась, рассматривая свежую заплатку в левом верхнем углу шлюзового люка. Сама заплатка ее интересовала не особо — керамопласт надежен и многократно проверен, на шкуре «Малышки» таких заплаток не сосчитать. Но вот ее расположение…

Как же она сразу не заметила! Одной этой заплатки хватило бы, чтобы понять — ботрикс не мстить шел, он просто искал хозяина. Когда идут мстить, не выбирают дороги и не заботятся о сохранности и благополучии объектов мести. А тут для проникновения выбрано чуть ли не самое безопасное место — через шлюзовую камеру, где скорость ликвидации любого повреждения традиционно программируют чуть ли не втрое выше обычной.

— Откуда у тебя это чудо?

Жанка запрокинула голову, улыбаясь:

— Случайно. Он не мой, просто так вышло. Временно, пока не встретимся с его настоящей хозяйкой. Я думала, что насовсем его потеряла, а вот…

— Смешно. Три раза. Он, похоже, считает иначе — а то искал бы ту самую хозяйку, а не тебя. Ты что — действительно не понимаешь? Ботриксов нельзя потерять, они персональные. Ипрингингуются первым взглядом и на всю жизнь. И они не бывают временными, они — навсегда. Этот заточен под тебя, и продолжает подстраиваться, иначе ты бы валялась тут мертвой. Против их яда нет нейтрализаторов, только прививки. Ты только что получила очередную, но ведь были и раньше? Были, да? Я-то все думала — что за странные шрамики…

— А почему ботрикс?

— Для краткости. Потому что каждый раз произносить «боевой трансформант» — это язык сломаешь. А у вас их называют иначе?

— Ага. У нас их называют сцинками. Очень дорогая игрушка. Ой… — ботрикс тем временем залез на ее руку целиком, поерзал по предплечью — и вдруг обвился вокруг запястья и замер, вцепившись в собственный хвост. Словно толстенький такой браслетик с парой черных помаргивающих бусин. Крылья он при этом умудрился сложить ступенечками, и теперь их ритмично повторяющиеся посверкивющие грани лишь усиливали сходство с украшением.

— Сцинк — это такая маленькая ящерка. Архаичная и совершенно безобидная. Питается сверчками и мухами, хорошо приживается в домашних условиях. А твое чудо я бы назвала каким угодно, но только не безобидным. Типичный боевой трансформант, заточенный на персональную охрану живого объекта в статусе хозяин. По первоначальному поведению я подумала было, что он класса «телохранитель-миротворец», просто мелковатый, но миротворцы в свободном режиме не притворяются украшениями. Очевидно, какая-то новая модификация. Можешь не говорить, как тебе удалось его заполучить, хотя мне и было бы интересно. Но сейчас у нас другие проблемы… Как ты себя чувствуешь?

Спросив, протянула руку пощупать жанкин лоб — скорее для тестирования собственного статуса в глазах твари, чем для тактильного подтверждения нормальности жанкиной температуры. Да и какая температура может быть при отходняке?

— А? Ш-шшш, маленький, все в порядке, все хорошо, — ботрикс отреагировал правильно, лишь обозначив легчайшую степень настороженности, Аликс это сразу поняла, но вот сама малолетка, похоже, восприняла всерьез. — Тихо, маленький, она своя, она друг, — И уже Аликс. — Как чувствую? Да нормально вроде. А что?

Так вот в чем дело — для этой дурочки просто нет различия между «свой» и «друг». Для нее если не чужой — то уже друг, априори. Глупость на грани полного дебилизма. Как она вообще дожила до своих лет, с такой-то наивностью?! А ты-то обрадовалась — умненькая, быстро схватывающая, будет проще, да? Да тут учить и учить! Причем основам. Вбивать в тупую головенку, пока не треснет! Нет у тебя друзей, идиотка, нет и быть не может! Думать иначе — умереть молодой.

Аликс внезапно разозлилась так, как давно уже не позволяла себе. Потому что отчетливо просчитала перспективы — и ни одна из них ей не нравилась. А особенно та, что была наиболее вероятной.

— Никуда больше не тянет? Говорить ни о чем не хочется? Ничего не болит?