Стэнли Кубрик. Американский режиссер

Гумберт из романа Набокова – мастер сарказма в его высочайшем проявлении. Это очаровательный дьявол, который якобы хоть сейчас готов встать на сторону добра – как и любой коварный преступник, который желает показаться раскаивающимся в своих грехах. Более всего нам следует остерегаться героя Набокова как раз в те моменты, когда он – скромный мямля, горько сожалеющий о том, что разрушил детство Лолиты. Однако высший пилотаж язвительности, который демонстрирует Гумберт Набокова, с акробатической ловкостью балансирующий на канате своих преступлений, в фильме отсутствует. Кубрик скупо использует закадровый голос Гумберта и даже в этих случаях лишает его изящных словесных пируэтов. В то время как читатель романа имеет возможность упиваться словесным мастерством Гумберта, в фильме Кубрика этот персонаж зачастую косноязычен.

Кубрик почти совсем опускает и то, что особенно подчеркивает Набоков: этот человек совершил насилие над ребенком. В течение всей второй половины фильма Гумберт – отчаянный неудачник. В ярко освещенной нуарной сцене в больнице мы видим, как санитары валят его на пол и пытаются скрутить, а он бредит, осознав, что его падчерица исчезла. Безумный соперник Гумберта Куилти благодаря комическому гению Селлерса перетягивает на себя все внимание, чего не происходит в романе, где Куилти кажется едва ли не плодом воображения Гумберта.

* * *

Если Гумберт простоват по сравнению с Куилти, то Шарлотта Гейз, мать Лолиты, – по сравнению с Гумбертом. Шарлотта в исполнении Шелли Уинтерс просто безнадежна. Она ноет, даже когда танцует ча-ча-ча, у нее припухшие глаза, и она крайне вульгарна в своем притязании на просвещенность и культурность. Шарлотта кажется неудержимым воплощением китча. Нам не нравится эта назойливая, глупая женщина, которая так несправедливо относится к своей дочери, и мы даже испытываем облегчение, когда она погибает.

Уинтерс заметила, что ей было одиноко на съемочной площадке, и предположила, что Кубрик хотел внушить ей именно такое чувство, чтобы помочь вжиться в безнадежно жалкое положение Шарлотты. Но на самом деле это было связано с тем, что она раздражала его своим упрямством на съемках. «Думаю, дамочке придется уйти», – размышлял он в определенный момент, хотя в итоге так и не уволил Уинтерс[95]. И это было правильное решение: никто другой не смог бы так сыграть кубриковскую Шарлотту.

Кубрик переосмыслил образ Шарлотты так же, как он сделал и с остальными персонажами Набокова. В романе она – подражательница Марлен Дитрих, скорее хищная, чем беспомощная. А у Кубрика это типичная домохозяйка с ног до головы. Навязчивость Шарлотты-матери в фильме делает ее совершенно лишенной сексуальной привлекательности, и в этом отношении ее образ контрастирует с образом Кристианы Харлан-Кубрик, которая в финальном эпизоде «Троп славы» одновременно и сексуальна, и добра, и хрупка, и заботлива.

Кубрик даже больше, чем Набоков, делает Шарлотту невыносимо неотвязчивой. Представляя Шарлотту, он, должно быть, вспоминал свою бывшую жену Рут, которая неуклонно цеплялась за него, силясь стать неотъемлемой частью работы мужа. В «Лолите» Гумберт отвергает обременительную, заполнившую все его жизненное пространство жену в пользу молодой девушки – идеала его романтического воображения.

Идея о выборе между женой и дочерью (или не совсем дочерью) преследовала творчество Кубрика. На протяжении десятилетий Кубрик был одержим мыслью снять «Новеллу снов» Артура Шницлера (1926), но не решался этого сделать отчасти потому, что в ней изображен муж, который отстраняется от своей супруги и тянется к более молодым женщинам, включая нескольких нимфеток в стиле Лолиты. Заметим, что Кристиана Кубрик стала для Кубрика творческим партнером в меньшей степени, чем его младшая дочь Вивиан, его протеже. В раннем детстве Вивиан снялась в эпизоде «Космической одиссеи». Уже в семнадцать лет она стала режиссером и сняла документальный фильм о том, как создавалось «Сияние». Позже отец уговорил ее снять фильм по роману Колетт – писательницы, которой он очень восхищался[96]. В девяностые Вивиан сбежала от прессинга отцовских амбиций. История «Лолиты» странным образом предвосхищает отношения между Кубриком и Вивиан – конечно, с учетом контраста между настоящей отцовской любовью Кубрика и сексуальным насилием Гумберта над Лолитой. Лолита в конечном итоге сбегает от Гумберта и превращается во взрослую женщину, в качестве которой тот никогда даже не мог бы ее себе представить – точно так же, как Вивиан сбежала от любви своего отца в 1990-е годы и переехала в Лос-Анджелес, с головой уйдя в саентологию.