Стены молчания

Когда я снова открыл глаза, я увидел лампочку, болтавшуюся под потолком, выложенным пластиковыми серыми плитками.

Рядом со мной сидела загорелая девочка. Она была очень худой, практически истощенной. У нее были выразительные несчастные глаза, а на ее коже, несмотря на смуглый цвет, были видны прыщи, может, возрастные, а может, и того хуже.

Она была обнаженной, как и я.

Я посмотрел вниз и увидел свой член, еще не полностью опавший и без презерватива.

Боже, нет. Скажи мне, что я не сделал этого. Прошу, только не это. Я не чувствовал себя так же, как после того как мы с Кэрол занимались любовью. Но мы любили друг друга не в замасленной комнате-коробке, не на вонючем матрасе при свете одинокой сорокаваттной лампочки.

Я сел и надел рубашку. Я попытался вытереть пот, который градом лил с меня. Пот после секса? Здесь было достаточно жарко, чтобы даже саламандра вспотела. Поэтому, может, ничего не было. Но как я мог быть уверен?

— Я… я имею в виду, мы. Ну, было что-нибудь?

Девочка посмотрела на меня и поправила волосы. Затем она взяла небольшую тетрадь, открыла ее и написала на странице цифру. Там уже было много цифр. Она написала пятьсот.

Я должен был ей пятьсот рупий. Боже, это одиннадцать долларов.

Она закрыла тетрадь. Это была обыкновенная школьная тетрадь, на ее обложке был нарисован герб — слоник с четырьмя руками.

Дверь скрипнула, и появилось улыбающееся лицо Раджа.

— Я же говорил, что будет интересно, — сказал он.

Когда мы проходили мимо вышибал, разные мысли крутились у меня в голове. Нацисты были не единственные, кто использовал свастику.

33

Я проснулся от того, что кто-то барабанил в мою дверь. Я посмотрел на часы. Была полночь. Прошло всего два часа после того, как я лег спать.

Стук был настойчивым, если не сказать бешеным. Когда я встал и надел халат, мне показалось, что моя голова расколется надвое.

Это была Кэрол. Она была мертвенно бледная.

Я заметил у нее на спине струйки пота, когда она оттолкнула меня и прошла в номер. Затем она села на кровать.

Кэрол начала рыдать. Я налил ей стакан воды и сел рядом с ней. Пока она пила, я гладил ее волосы. Они были легкие и мягкие, как кошачий пух.

— Поговорим, когда ты успокоишься, — приговаривал я.

Глотки стали менее частыми, время между ними значительно сократилось. Кэрол подняла голову и простонала.

— Они знают, — сказала она, встряхивая головой и прижимая ладони к глазам, чтобы вытереть слезы.

Знают, что?

Кэрол допила воду и вцепилась в пустой стакан. Костяшки ее пальцев побелели. Она держала стакан так крепко, что он мог треснуть в любой момент. Я аккуратно вынул его у нее из рук.

Она обмякла и свернулась калачиком на моей кровати. Я приготовился быть терпеливым, но я не хотел, чтобы она заснула, так и не рассказав мне о том, что произошло.

— Скажи, Кэрол, что случилось?

Она села, опершись на подушку.

— В «Америка Дейли» будет опубликована история, — она еще раз всхлипнула и задержала дыхание, — обо мне.

— О чем?

— Миранда Карлсон узнала о нас с Джей Джеем. Я не знаю, как, но ей удалось это узнать. Да, они напишут не маленькую статью.

Старший юрист по банковским операциям «Джефферсон Траст» — любовница разбившегося банкира на шоссе Рузвельта. Кэрол была права. История получится большой и отвратительной. Фотографии Миранды с двумя детьми. Фотография Кэрол. Только не будет хватать номеров заключенного, но читатели в уме сами дорисуют их, в этом можно было быть уверенным.

— Кто уже знает об этом? — спросил я.

— Все, — Кэрол ударила кулаком по подушке, — люди из «Америка Дейли» уже неоднократно звонили мне, чтобы узнать все подробности и взять у меня интервью. Кто-то, должно быть, сообщил им, где я нахожусь. Боже, парень из газеты был переполнен радости, хотел знать все от и до: где, когда, сколько раз. Он спрашивал, не я ли заставила Джей Джея убить всех этих людей. Знала ли я Миранду и детей. Это был ужас.

— Что ты ответила?

Кэрол прикусила губу:

— Я все еще адвокат. Я сказала «без комментариев» и повесила трубку, — она взяла мою руку. — Они спрашивали и о тебе.

У меня екнуло сердце.

— Они знают, что машина зарегистрирована на твое имя. Они даже подозревают, что мы сбежали в Индию вместе. — Кэрол сжала руку в кулак, ее лицо, все тело напряглось. — Боже мой, я должна была сходить в полицию, и тогда я спасла бы тебя, а может быть, и себя тоже.

— Ты не сделала ничего дурного.

— Ничего дурного? — прошипела она. — В «Джефферсон Траст» всё видят несколько в ином свете.

— Ты уже разговаривала с ними?

— Мне позвонил генеральный консультант. Он баптистский проповедник, женат, у него четверо детей. Он едва мог говорить. Сказал, чтобы я вылетела в Нью-Йорк ближайшим рейсом. Я попыталась объяснить ему все, но он даже не захотел меня слушать, только сказал, что я смогу рассказать все президенту компании. — Кэрол подняла голову. Она была такой беззащитной, опустошенной отчаянием и безумством. Над одним глазом нависал локон волос. — Я погибла, — прошептала она.

— Тихо, тихо, — я убрал волосы с ее лица. — Сделай шаг в…

— А ты? Посмотри, что я сделала с тобой. Разреши мне позвонить в полицию.