Стены слушают

Яйцо растрескалось в кипящей воде. Герда бросила в воду щепотку соли, чтобы белок не вытек из скорлупы. Ее рука дрожала, и немного соли просыпалось на плиту, мгновенно превратив синее пламя газа в оранжевое. "Поводок Мака висит у двери. Он хорошо воспитанный песик, лучший из всех. Но никому в голову не придет вести его без поводка из-за машин. Особенно этого не станет делать миссис Келлог. Она нервничает в потоке автомобилей. Никогда не пробовала научиться водить машину".

Вслух Герда спросила:

– Вы питались в ресторанах или дома, пока миссис Келлог в отъезде?

– Так на так.

– Должна признаться, кухня в безукоризненном порядке.

– Сегодня утром мисс Бартон забежала по дороге из церкви домой и помогла мне с уборкой.

– О! – произнесла Герда, а про себя подумала: "Миссис Бартон, эта тварь с крашеными волосами. По дороге домой из церкви по дороге! А куда ведут наши дороги нынче, хотела бы я знать?"

Она вынула яйцо из кастрюльки и сунула на яичную подставку. Затем намазала маслом кусок хлеба, села за стол и принялась за еду. Мистер Келлог все еще торчал на пороге, разглядывая ее со странным выражением в глазах. Это привело ее в такое замешательство, что она едва могла глотать.

– Между прочим, – заговорил Руперт, – вам будет интересно узнать, что Мак выглядел шикарно. Моя жена привезла ему из Мехико новый поводок – одну из этих причудливых, сплетенных руками кожаных вещичек.

– Да ну! Как это мило.

– Мак тоже так считает.

– Могу поручиться, он выглядел так очаровательно, что не передашь словами.

– Да. – Руперт отступил с гримасой, словно от внезапной боли. – Когда поедите, хотел бы поговорить с вами, Герда. Я буду в кабинете.

Разговор оказался прост. Ее уволили. Ни малейших претензий к ее деловым качествам, конечно. Все дело в простой экономии. Миссис Келлог пробудет на востоке неопределенное время, и нет никакой возможности содержать Герду. Он произнес множество добрых слов о ее достоинствах, ее умелости и так далее. Но все сводилось к одному: ее увольняли. Месячное жалованье вместо предуведомления и лучшие рекомендации, которые напечатает мисс Бартон, будут ждать ее в конторе. Доброго пути и большой удачи.

Герда спросила:

– Значит, вы хотите, чтобы я сейчас же, сразу ушла?

– Да.

– Прямо вот так, ночью?

– Так будет проще всего, – заверил Руперт, – поскольку вы еще не распаковались. Я отвезу вас, куда захотите.

– Мне некуда идти.

– Есть отели. И Христианская ассоциация молодых женщин.

Герда подумала о теплых, уютных вечерах перед ее телевизором, взамен которых наступят смертельно холодные в гостиной ХАМЖ, в компании множества женщин, таких же скучных, как она сама. Обида ударила ей в глаза так, что она залилась слезами.

– Ну, ну, Герда, – смутился Руперт. – Не надо плакать. Ведь, в сущности говоря, это не касается личности.

– Лично меня касается!

– Мне очень жаль. Я хотел бы – право же, мы все хотели бы, чтобы дела складывались иначе.

– Какое ужасное возвращение домой.

– Бывает ужаснее, – возразил Руперт, вспомнив, как возвратился сам.

– Как быть с телевизором?

– Он ваш. Я приглашу электрика, чтобы он отключил его и перевез к вам, когда вы устроитесь.

– Если устроюсь.

– Я убежден, что вы без труда найдете место, которое приглянется вам больше. Здесь вам было бы очень скучно без миссис Келлог и Мака. Советую обратиться в агентство по найму.

Герда всхлипнула. Ее не прельщал этот совет. Она знала агентства по найму, надменный тон, каким там задавали вопросы с таким видом, будто не очень просто найти место, а все лишь для того, чтобы поднять себе цену, когда место найдется.

– Пожалуй, я позвоню Брандонам, – подумала она вслух.

– Кому?

– Брандонам. Брату миссис Келлог и его жене. Им приходится содержать огромный дом в Атертоне, и я неоднократно слышала ее жалобы на то, как трудно найти приличную помощь.

Он молчал, продолжая таращиться на нее, словно на помешанную. Герда, вспыхнув, спросила:

– Может, вы считаете, что я и мои деревенские привычки не годятся для такого модного места? Ведь вы это подумали? Ну так позвольте вам доложить, что я собственными ушами слышала, как миссис Брандон назвала меня сокровищем. Это случилось не более трех месяцев назад. И если я была сокровищем три месяца назад, я полагаю, ничего с тех пор не изменилось.

– Конечно, конечно, вы сокровище, – согласился Руперт. Он говорил почти что шепотом, а хотелось завыть в голос. – Только, насколько я знаю, у миссис Брандон сейчас полный штат прислуги.

– Это не значит, что завтра он тоже будет полным. Или через неделю, при теперешнем положении дел в мире.

– Вас может не устроить жизнь на полуострове.

– Там очень приятный климат. Весь этот городской туман тяжело отзывается на моих бронхах, а они самое слабое у меня место.

– У Брандонов трое детей. Очень шумных.

– Немножко шуму мне не повредит. – Она повернулась к двери. – Пожалуй, я пойду поищу картонок, чтобы запаковать остаток моих вещей.

– Герда. Подождите!

Она обернулась, удивленная настойчивым голосом.

– Да, сэр?

– Я сам позвоню миссис Брандон, если хотите, и спрошу, есть ли у нее место, что она может платить вам, ну и так далее.