Степь 3. Закат

Из всех дружинников только один киевский князь Сфендослав восседал в лёгких нательных штанах. Нет, он своего достоинства не стыдился. Просто особый статус не позволял расхаживать без штанов. Богатырь девок имел на столе прилюдно, не стыдясь размера молодецкого уда, но вот голый зад принародно показывать, было как-то не по-княжески.

Ингорев сын был ещё молод по годам, но до безобразия статен. Широченные плечи в отца. Мышцы на мышцы лезут, толкаются. Жилы с жилами узлами вяжутся. Ох, и нравился он девкам, аж до полной непотребности. Лёгкие матерчатые штаны при его голом мускулистом торсе только добавляли девкам страсти в их фантазиях. Хотя сам князь для себя прекрасно понимал причину своей популярности среди бабьего сословия. Девок всех как одну, возбуждал ни сколько его бойцовский вид, сколько высокий титул.

Великий Князь, в отличие от своих людей кучность при этом деле не приветствовал, но и других не одёргивал. Был он по натуре жуткий собственник, поэтому на его коленях девки голыми задами кучами не елозили, и на плечах его могучих гроздями ни висли. Он всегда пользовал лишь одну, но, по правде сказать, коль на то пошло, с завидным постоянством и скоростью меняя их, будто выпитые чарки.

Вот и в данный момент на его коленях какая-то девка пристроилась… ан нет, уже не на коленях, а перебралась на стол. Молодка без стыда и без зазрения совести распласталась между блюд и неуклюже силилась раздвинуть нижние конечности, и при этом пытаясь не упасть со стола под ноги князя на грязный пол. Видимо, собиралась показать нечто сокровенное, спрятанное между ляхами, удивить решила чем-то Киевского Князя, перепробовавшего и насмотревшегося всяких разных в своей жизни. Её пьяный и полностью лишённый разума взор был настолько загадочен, и наполнен такими обещаньями, что можно было сдуру подумать, мол у неё там такое…, такое… в общем, не вдоль у неё там, а поперёк, как минимум.

Девка была настолько пьяная, что у неё даже сидеть ровно не получалось. А при попытках что-то там показать с тупым упорством, заслуживающим большего, снова и снова стараясь раздвинуть ноги, то и дело норовила со стола брякнуться. Тут же спохватывалась, заваливаясь то в одну, то в другую сторону, загадочно лыбясь пьяной дурой, и опять принимаясь за начатое.

Сжалился князь над старательной девкой. Схватил молодку и махом перевернув в воздухе уложил её лицом в остатки пирога с грибами к верху задницей на краю стола, начав при этом со знанием дела оценивать её сочные выпуклости, вымазанные в снеди, представшие перед его далеко не трезвым, но в очередной раз замасленным взором.

Князь, любуясь белым, ухоженным и ещё фактурным по молодости задом незнакомой ему девки медленно развязывал завязки штанов, когда подруга принялась ни с того ни с сего в блаженстве стонать сквозь пирог, изображая неимоверное сладострастие. Видимо к этому времени уже не только ни соображая, но и ничего ни чувствуя.

Но хозяину стола, похоже, было наплевать. Подаёт тело противоположного пола признаки жизни, и ладно, сойдёт на худой конец. Только когда князь был готов, как всегда, одарить красавицу счастьем своего в ней присутствия, девка этих признаков проявлять вовсе перестала. Утомилась бедная за трое-то суток без продыху. Так на столе перед ним и уснула, потеряв сознание. Проспала своё счастье. Зато, наверное, впервые за последние дни выспалась.

Но был в этом вертепе всеобщего безобразия, рукоприкладства и горлодёрства один молодец, что ни дрался, ни мерился языком, и на девок смотрел как на пустое место. Ему всё это сумасбродное буйство вокруг было до порванного барабана. Несмотря на то что был один одинёшенек и стоял в самом центре зала на видном месте, на него уже никто внимания не обращал, воспринимая как нечто само собой разумеющееся. Да и сам богатырь к этому времени никого не примечал вокруг.

То был Дунав с дружинного ближнего круга князя. Вояка сам себе на уме и про то каждый знал. Посреди светёлки в гордом одиночестве он уже который день плясал сам с собой до самозабвения, будто нещадно загнанный конь с белой пеной, клубящейся облаком в бороде и усах. А может пена от пива была? Кто знает? Не подойдёшь, ни спросишь, ни оближешь для понимания.

Дунав был уже немолод годами, одна борода чего стоила, но это лишь в сравнении с юнцами-собутыльниками. Конечно, постарше молодого князя, но и как не примеривай в отцы ему по возрасту тоже ещё ни годился. Хотя сам князь его в шутку важил за папку-няньку, да и дружинники все как один проявляли к нему почтение и уважительность, выделяя его из всех, вроде бы равных.

Служил он при Сфендославе ещё с первого набора, с Новгородского. Князь ведь сам по себе в свете силы и власти – считай никто. Сила и власть князя в его окружении. У каждого уважающего себя правителя должны в обязательном порядке быть: личная дружина как форма силы, бояре – некий административный аппарат управления, создающий понятие власти, и княжьи казаки, что составляли основное воинство.