Степан и муза

— Yes, if you like. By the way, how far it is?[9]

— Not very far, not more then ten minutes' walk[10], — успокоил меня гигант, поднимая с пола свою сумку.

Мы встали из-за стола, а управляющий заискивающе помчался вперед, указывая нам дорогу. Когда он удалился на значительное расстояние, я нервно спросил Степана:

— Откуда ты знаешь английский?

— Да как-то хотел иммигрировать в Австралию, но это длинная история. Когда-нибудь расскажу, — вполголоса ответил Степан.

— Господи! Зачем ты дал ему так много денег? Ведь его счет убытков, как минимум, в два раза завышен. Да ещё 50 долларов сверху, — огорченно прошептал я.

— Э-э-э! — поучительно произнес гигант. — Знаю я проходимцев этого типа! Если б мы начали спорить, он тут же сдал бы нас полиции. Даже то, что мы безропотно заплатили, ещё не значит, что он этого не сделает.

Мы вышли из пиццерии на городскую площадь. У бордюра стояла полицейская машина, тревожно мигая сигнальными огнями. Двое угрюмых полицейских, не моргая, с подозрением пялились на нас. Возле них стоял пронырливый управляющий и что-то настойчиво им объяснял. Краешком уха я уловил его тихое воркование:

— ….американские туристы. Ну, немного порезвились, но за все уплатили по счету до последнего эскудо. Кстати, вполне сносно говорят по-португальски.

Мы повернули налево и вразвалочку пошли вверх по площади, с любопытством вертя по сторонам головами и с восторгом указывая друг другу на архитектурные достопримечательности и памятники старины. С реки нахлынула волна густого тумана, и полицейские с управляющим растворились в непроглядной серой пелене.

— Слава Богу! Обошлось! — облегченно вздохнул Степан.

— И все равно напрасно ты дал администратору 50 долларов, — с сожалением произнес я. — Они б тебе очень пригодились.

— Да это вовсе не деньги, — лукаво ухмыльнулся гигант. — Я же сказал, что этот маленький подарок — символ моей Родины! И отнюдь не хитрил! Это непревзойденная, виртуозная работа одесских умельцев. У меня таких ещё три штуки есть. Моя бывшая жена Любаша купила на Одесской толкучке у одного менялы 4 купюры по 50 долларов перед самой поездкой в Италию. Тёртая баба была, а так погорела!

Степан вытащил из кармана бумажник, достал оттуда 50-долларовую купюру и протянул её мне. Я взял в руки банкноту, провел пальцем по воротничку президента и по надписям, поглядел сквозь купюру на залитую светом витрину магазина.

— Знаешь, Степан! А от настоящей ничем не отличишь! Если это подделка, то искуснейшая работа гения, — с видом опытного валютчика оценил я банкноту.

— А ты внимательней посмотри на надписи и на рожу президента, — ехидно захихикал мой попутчик.

— Президент как президент! Явно без грузинской кепки! — не на шутку обиделся я. — И надписи как будто не на иврите и не на абхазском языке. И, пох-х-х-о…

Тут я поперхнулся последним словом и умолк, не веря моим глазам. На купюре четко было написано «FIVE DOLLARS», и на меня с неё издевательски-надменно глядел великий освободитель закабаленных негров Авраам Линкольн.

— Во-во! — и Степан профессорским жестом поднял вверх указательный палец. — Как эти кудесники, Паганини от монетарного искусства умудрились вместо пятерки цифру 50 пришпандорить, до сих пор не понимаю. То ли аппликация, то ли какая-то другая тонкая технология… А ведь сами 5 долларов действительно настоящие!

После праздников я увидел по телевизору репортаж, где сообщалось, что при попытке сбыта фальшивых американских долларов, в Порто был задержан член банды искусных фальшивомонетчиков. Страж порядка с экрана бодро заявил, что полиция напала на след других представителей банды, который отчетливо ведет в Соединенные Штаты Америки.

Мы медленно брели по центральной площади города. Туман неотвратимо сгущался, и редкие фигуры прохожих теряли четкость контуров, приобретая гротескные зловещие формы. В воздухе зависла мельчайшая водяная пыль. Наши волосы быстро промокли, а одежда покрылась тонким слоем влаги.

Казалось, сквозь мглу тумана к нам медленно и незримо подкрадывались тоска, печаль и безысходность, шурша своими широкими серыми плащами. Их шаркающая походка и тихий шепот леденящим ужасом сковывали наши сердца. Нервно поёживаясь, мы невольно ускорили шаг и неожиданно вышли к громадной рождественской ели у Камеры Муниципал[11]. Вершина дерева тонула в призрачном липком тумане. У подножья ели лежали громадные разноцветные коробки, перевязанные блестящими лентами и символизирующие рождественские подарки. Рядом невысокий, но стойкий, как оловянный солдатик, Пай Натал[12], героически исполнял свой благородный долг. Он умело надувал длинные тонкие разноцветные воздушные шарики и скручивал из них разнообразные диковинные фигурки. То у него получался меч-кладенец, то необычайный цветок, а то фигурка кошечки или собачки. Широко улыбаясь, весельчак в красной куртке и колпаке раздавал свои творенья восторженным ребятишкам.