Степан Осипович Макаров

На акт Бирилева Макаров ответил обстоятельным отзывом: «Отзыв вице-адмирала Макарова об акте комиссии, назначенной для ближайшего выяснения обстоятельств происшедших аварий на ледоколе «Ермак», а равно и общего его состояния». В этом отзыве Макаров дал достойную отповедь Бирилеву по всем пунктам его акта. В Кронштадте отзыв был напечатан отдельной брошюрой и произвел немалое впечатление. Заканчивается отзыв следующими словами, в которых звучит горечь обиды: «Комиссия не сочла нужным переговорить со мной, а потому сей акт наполнен неправильными суждениями, которые бросают тень и на меня и на все дело. Сколько бы я их ни опровергал и как бы ни были мои опровержения вески, след несправедливых нареканий комиссии, к сожалению, не скоро изгладится».

Отзыв, вместе с новым проектом плавания в Арктику, Макаров представил Витте. Было ясно, что адмирал решил бороться до конца и не сойдет со своих позиций. В проекте он писал: «…все мои соображения вполне подтвердились: переход к Петербургу зимою оказался возможным, полярный лед поборим и плавание к Енисею без ледокола невозможно. Постройка же полярного ледокола не имела прецедента, опыт показал, что такое полярный лед, и будет жаль, если мы не доведем дело до конца».

Но сама жизнь оказалась наиболее сильным союзником Макарова. Огромная практическая польза «Ермака» стала вскоре очевидной для всех. Когда в начале ноября отремонтированный в Ньюкастле «Ермак» прибыл в Кронштадт, пароходовладельцы, которые собирались прекращать навигацию, изменили свои намерения и, несмотря на позднее время, продолжали доставлять грузы в Петербургский порт. Одновременно Макаров стал получать многочисленные запросы от зарубежных фирм: смогут ли они рассчитывать, что их пароходам «Ермак» окажет содействие в случае если внезапно наступят морозы. Макаров дал положительный ответ. Конечно ледовая работа в Финском заливе не очень-то интересовала его. Мысли его попрежнему принадлежали далекой Арктике, борьбе с полярными торосами. И принимая предложения пароходовладельцев, Макаров продолжал обдумывать улучшение конструкции «Ермака». По договоренности с Армстронгом было решено, после окончания навигации в Петербурге и в портах Балтийского моря, заново перестроить носовую часть ледокола, оказавшуюся недостаточно крепкой для плавания в Ледовитом океане.

В ноябре Макаров сразу получил несколько телеграмм от пароходовладельцев, просивших оказать в срочном порядке помощь их пароходам, застрявшим во льдах Петербургского порта. Внезапно грянувшие морозы застали их врасплох. Не все успели даже выйти из Невы. Макаров отдал распоряжение разводить пары, чтобы тотчас идти на помощь. Но в это же время получил другое извещение, более серьезное. Главный командир порта сообщил, что крейсер первого ранга «Громобой», следуя из Кронштадта в Петербург, сел на мель в морском канале, его необходимо немедленно выручать. Когда на следующий день Макаров на «Ермаке» прибыл в Петербург, он был немало удивлен, увидев, что все устье заковано крепким льдом. С помощью «Ермака» «Громобой» благополучно сошел с мели. В этот же поход «Ермак» освободил двенадцать застрявших во льду пароходов и вывел их на открытую воду.

Вернувшись в Кронштадт и став на якорь на Малом рейде, «Ермак» был готов по первому требованию выполнить новое распоряжение. Оно не заставило себя ожидать. Во время бури со снежной пургой броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», направляясь из Гельсингфорса в Кронштадт, на полном ходу наскочил на камни у южной оконечности острова Гогланда.

Расположенный посредине Финского залива, весь состоящий из гранитных утесов, окруженный льдами, остров в зимнее время был лишен связи с материком.

Положение броненосца становилось серьезным. Многие категорически заявляли, что спасти броненосец не удастся. В зимних условиях снять громадный корабль с камней очень трудно, а весною прибрежный лед своим напором потащит броненосец по камням и разломает его. Никакие якоря не помогут. По словам местных жителей, напор льда на Гогланд бывает таков, «что весь остров трещит». Не будь «Ермака», вряд ли возник бы вообще вопрос о спасении «Апраксина», «Ермак» решил все дело. Были организованы спасательные работы, начальником которых назначили контр-адмирала Амосова. Работы по спасению броненосца «Апраксин» продолжались всю зиму. «Ермаку» пришлось снабжать организаторов спасательных работ всем необходимым. Никакому другому кораблю это было не под силу. На борту ледокола была организована ремонтно-механическая мастерская. В течение зимы «Ермак» сделал четыре рейса в Кронштадт и шесть рейсов в Ревель. Прибытие ледокола на Гогланд всегда было радостным событием для апраксинцев, которые переселились на остров в деревянные бараки, привезенные все тем же «Ермаком». На ледокол приходили развлекаться, отогреваться и обедать. «Ермак» получил среди офицеров наименование: «Отель[94] Гогланд».