Степан Разин. Книга вторая

— А есть ли добрые атаманы у вас, чтобы самим, без меня, под Синбирск ударить, кабы я войско надумал вести с другой стороны? — осторожно спросил Разин.

— Ить как не найтись, Тимофеич! Время нынче такое: кому народ повелит атаманом быть, тот поведет. Когда укажешь, то атаманов найдем… — Красуля задумчиво замолчал. — А я, старый, тебе скажу: не споловинить бы сил понапрасну! — предостерег он. — Ведь воеводам так легче побить нас, когда будем врозь! Чего ты надумал, коли не в тайну?!

— Неверно ты судишь, Иван, — возразил Степан, пропустив вопрос старика, — ведь народ лишь опоры ждет в казаках. Покуда мы на Тамбов не пришли, дотоле тамбовский мужик не встанет; мы от Тулы далече — Тула ждет да молчит. А пришлем туда, в город, хоть сотню лихих казаков — глядишь, и народ поднялся, из сотни и тысяча стала!.. С двух сторон подниматься в поход — тем нам силу не половинить, выходит — двоить…

Красуля качнул головой, еще не сдаваясь.

— Семь раз примерь, Тимофеич! Время еще у нас до весны осталось… Подумай еще… Я мыслю, и Федор-то Шелудяк смутится, когда ему экую весть привезу…

— Пусть Федор наедет сам ко мне, потолкуем, — сказал Разин.

— Не ждали, Степан Тимофеич, таких твоих мыслей, а то бы собрался Федя, приехал бы сам, — задумчиво произнес старик. — А мой тебе все-таки добрый совет: по весне к нам сбирайся. Покуда мы Астрахань держим, Царицын от нас никуды не уйдет — значит, низовье все наше… По Волге ходить нам бывалое дело, а знамый путь — полпути, Тимофеич. Казански татары к нам слали гонцов: обещают навстречу идти к Синбирску, а там и на Нижний вместе.

— Знаю, были и у меня из Казани, — подтвердил Степан.

— Пушек у нас маловато. Ну, не в первый раз — с бою возьмем… Вот еще, Тимофеич, селитру нашли мы на Ахтубе. Копаем да тайно возим. Серу татары в степи нашли, продают нам — знать, с порохом будем… К тебе у нас все приклонны… Василий Лавреич-то помер в покров…

— В покров?! — перебил Степан.

Он впервые слышал о смерти Василия Уса и вдруг устыдился, что сам даже и не спросил о нем, о его здоровье, но в то же время словно почувствовал облегченье: ему все время было горько сознание, что Василий считает его нарушителем клятвы, данной при первой их встрече в лесу.

Значит, Василий скончался, еще не зная о позорном и страшном конце симбирских событий.

— Помер в покров, — подтвердил старик. — Перед смертью он есаулов собрал, всю старшину, велел держаться тебя теснее, не отступать от тебя. Шелудяк и мы, все иные, клятвой ему поклялись и крест целовали, что не отступим… Лишь знака ждем твоего. Ну что ж, Тимофеич, — со вздохом сказал старик, — придешь ты к нам с казаками — у нас тогда добрая сила станет, а не придешь — и все равно нам на Волгу идти: народы зовут!..

— Не только на Волге зовут, Иван! — сказал Разин. — В иных местах тоже зовут. Вам на Волгу ударить, а мне иной будет путь, не время еще говорить, как пойду Только бы нам в одно время двинуть…

— Гонцов пришлешь, скажешь тогда?

— Пришлю. А вы мне обратно гонцов: в какой день идете, чтобы уж верно было…

— Ну, смотри, атаман! Голова у тебя ясна. Ты летишь высоко, тебе сверху всю Русскую землю видно, а все же скажу: гляди-ка ты лучше. Подсыльщиков спосылай в города да в уезды, проведай, как примут, — наставительно предостерег Красуля.

— Посылали, Иван, — тихо сказал Разин.

— Стало, примут?.. Ну, в добрый час! А мы станем сами к походу сбираться. Народу до времени я ничего говорить не стану и Федору не велю…

— Ни словечка, Иван! Надо, чтоб не было даже малого слуху. Пусть воеводы нас ждут только с Волги…

— Мыслю я, кроме меня да Феди, и в Астрахани никто бы не ведал… и есаулам заранее ни к чему, — подтвердил Красуля.

— Есаулам поклон от меня. Пусть готовят к весне поход. Мол, поправлюсь и тоже своих казаков подыму…

На прощанье Разин вышел к астраханским стрельцам и казакам, сопровождавшим Красулю, ласково разговаривал с ними, велел отвезти поклон всем астраханцам, одарил их деньгами и, посулив им скорую встречу, простился…

Шли святки. Уж три недели прошло, а Прокоп не возвращался. В эти дни из Черкасска прибыл Никита Петух, которого там не раз видели казаки. Он попросился видеть Степана по тайному делу.

— Батька, — сказал он, — наш рыбак-то в Черкасске хлеб-соль с домовитыми водит. У самого атамана сидел на пиру. Все значные принимают его как свойка. Да, слышно, гонца наряжают куда-то… Повелеть бы дозорам по Дону глядеть!

— А тебе какая корысть, рыжий? Что ты ко мне пришел? — спросил его Разин. — Войско ты кинул, сам к домовитым в низовье подался да смуту тут сеешь?!

Никита смутился.