Степанида и 7 женихов

«Первым делом надо что-то с туалетом и душем решить! Не могу я бегать по дырявым туалетам в мои-то годы! Ах, где мой унитазик любименький, да кабинка душевая?» Пришлось строго напомнить себе, что на унитазике нынче восседает беременная попа Маруськи-любовницы и настроение испортилось окончательно.

На обратном пути Степаниду ждал очередной сюрприз. Сосед собственной персоной! Топтался у калитки, словно не решаясь войти. Увидел ее, обрадовался, на все тридцать два улыбнулся. «Красивый мужик… С сединой уже, но все равно красивый, на Алесандро Сафино чем-то похож!»

— А я снова к Вам! — пробасил он, — позволите войти на одну минуту?

«И этот на одну минуту… Эх, ладно… в глаза, главное, не смотреть!»

— Да, проходите! — сосед бравой походкой подошел и отчеканил:

— Славный Петр Ильич! Ваш сосед, как Вы догадались! — он махнул куда-то вправо, — хотел познакомиться с соседкой и сказать, чтоб про электричество Вы не беспокоились…

— Очень приятно! — сказала Степанида, про себя усмехнувшись фамилии, — а что не так с электричеством?

— Нет-нет! Вы не поняли, — сразу начал оправдываться сосед, — пользуйтесь сколько угодно, никаких претензий!

Беспокойство охватило Степаниду, посмотрела она на крышу собственного дома, откуда тянулся электрический провод. Вот только тянулся он почему-то не к столбу, а к соседскому дому!

— Ах ты ж, Егорыч! Псина смердящая! — выругалась Степанида, вспомнив как Лукерья того называла, — провел свет, называется…

— Что? — не понял сосед и так и сяк, пытаясь заглянуть девушке в лицо.

— Э-это я не Вам! — заверила она его, — спасибо большое, что разрешаете попользоваться, это временно! Я сегодня же схожу в сельский совет, или куда тут еще принято и решу проблему с электричеством! — защебетала она. «Блин! Как пахнет от него м-м-м… костром, шишками…» Она зажмурилась, зубы сжала, все силы призывая. До боли в глаза заглянуть захотелось, по волосам провести…

— Что Вы! Мне даже приятно! — огорчился сосед, топчась на месте.

— И спасибо Вам за это! Очень рада была познакомиться… — а сама бочком-бочком в сторону крыльца отходит, губы облизывая, руки вспотевшие о джинсы вытирая.

— А… Вы не представитесь? — грустно совсем спросил сосед.

— Ох, да! Любимова Степанида Станиславовна! — выпалила она.

— Сте-панида Ста-ниславовна… — выговорил сосед, спотыкаясь на каждой букве.

— Вот такое непростое имечко, да! — согласилась она, уже с трудом говоря, — ну… всего хорошего! — и влетела в дом.

— До встречи! — донеслось до нее.

Степанида рухнула на пол прямо посреди коридора, руками за голову схватилась. «Мать родная! Тридцать три года скоро, а я как кошка мартовская! Надо ж, чтоб так прошибло!»

— Водицы студеной дать? — раздалось рядом участливо.

Ратный — военный

Глава 4

«Любить не люблю, а отвязаться не могу»

— Так, Лукерья, вопрос номер один, — проскулила Степка испив водицы, — лекарство есть?

— Ат чаво?

— Как ат чаво? Тьфу ты! От чего? От озабоченности кошачьей! — женщина бахнулась затылком об стенку, — я ж так долго не выдержу!

— Ну… есть средство… — протянула Лукерья, — но не сподобится тебе…

— А мне и так все это не нравится, ой, как не нравится… так что, колись!

— Спозаранку нагишом по лесу пробежаться… — вздохнула охоронница.

— Что? — просипела Степка, — совсем ку-ку, да?

— Я ж толковала, что не сподобится…

— Сумасшедший дом! — выкрикнула Степка и вскочила на ноги, — ни — за-что!

— Угу-угу… — донеслось следом, — не ты першая, не ты остатняя…

— Не серчай, хозяюшка, — пропела Лукерья, видя, как Степка уже битый час молча глазеет в окно и грустно вздыхает, — есть еще способы ослабить… притяжение…

— Слушаю тебя…

— Ну першее и самое действенное — гонять голяка! — Степка глаза закатила, — окромя этого, водой студеной обливаться, — Степанида скривилась, но промолчала, — скоромного не есть…

— Чего не есть?

— Так это, мясо, масло, яйца…

— Бли-и-и-н! — очень любившая покушать Степанида, совсем приуныла.

— Не употреблять алкохолю…

— Тьфу на тебя! — воскликнула Степка, — чем дальше — тем хуже!

— Не сквернословить!

— А это еще почему? Ты придумала! — возмутилась женщина.

— Ниче не придумала…

— Придумала-придумала! — пробасил Егорыч и захихикал.

— Доносчик! — прошипела Лукерья, обидевшись.

— А ты, Егорыч, тоже хорош! — вдруг вспомнила Степка, — зачем электричество у соседа воруешь? А?

— Так я это, барышня… — замялся Егорыч, — шоб… сэкономить капитал…

— Блюдолиз! — не унималась Лукерья.

— Колотовка! — в долгу не остался Егорыч.

— Да тихо вы! — встряла Степанида, — точно! Капитал!

— А шо, капитал? — в одночасье спросили Егорыч и Лукерья.

— Это вы мне скажите, а где Слагалицы брали капитал? А?

— Какой капитал? — это уже Лукерья, Егорыч видимо испарился.

— А такой, капитал! Деньги-тугрики! Жили за что? На работу ходили? — и как этот вопрос не возник у нее сразу. Женщина-то она была практичная. Привыкла, что деньги, пусть немного, но имелись.

— Так а пошто тебе деньги-то? — недоумевала Лукерья, — как в силушку войдешь и мы следственно тоже, то в еде надобности не будет. Хозяйство заведем, Крапивка подсобет, огородик, коровка…