Степень превосходства (СИ)

— Мы категорически отрицаем причастность нашей организации к любым противозаконным опытам, — произнес хорошо знакомый скрипучий голос, который недавно мешал мне спокойно обедать в столовой «Гранда», и теперь-то я сразу вспомнил, кто это, мне даже не надо было оборачиваться и смотреть на экран. Маркус Мендель, правая рука президента «Евгеники», проходивший в свое время свидетелем по делу моего брата Майкла, эксперименты которого по наделению кибов человеческими эмоциями наделали так много шуму. «Евгеника», несомненно, финансировала и работу Майка, и многих других молодых свободомыслящих ученых, которым введенные еще в двадцать первом веке запреты были все равно что пустой звук, но доказать это не удалось. Майк молчал как могила — его песенка все равно была спета, а «Евгеника», очевидно, являлась для него последней надеждой на продолжение исследований подпольно. Официально эта организация ставила целью максимальное развитие скрытых человеческих способностей — строго в рамках существующих установлений и норм, на деле же черт знает чем занималась. Только на суде я узнал, что современная «Евгеника» имеет так же мало общего с наукой под названием «евгеника», как сам Маркус Мендель — с отцом-основателем вышеупомянутой науки монахом Менделем. Наш Мендель, естественно, был стопроцентным сукиным сыном, но сделал все возможное, чтоб Майк избежал тюремного заключения и отделался только дисквалификацией и запретом заниматься научной деятельностью. Может, Майкл был ему еще нужен. А может, он просто таким способом прикрывал задницу «Евгеники» и свою собственную.

И вот теперь этот Маркус Мендель, впутанный чуть не в каждый судебный процесс такого рода и в еще худшие дела, которого, по мнению очень многих людей, давно полагалось бы в аду поджарить, таинственным образом связан с Берком и даже лично его навещает. Рик вчера говорил, что Берка выписали четыре дня назад, то есть, как раз тогда, когда на Ульмо гостил наш сладкоголосый друг, и если это совпадение, то я готов слопать на завтрак этот старый кофейник и газовую плиту Кэт в придачу.

Сзади послышались шаги, и на кухню, еле волоча ноги спросонья, вошла Кэт.

— Ты уже приготовил кофе, Пит? — пробормотала она.

Я подтвердил сей отрадный для нее факт.

Кэт шлепнулась на стул, щурясь на свет, как внезапно разбуженная кошка. Я поставил перед ней чашечку. Мне всегда доставляло удовольствие поухаживать за нею по утрам. Кэт просыпалась долго, любила поваляться в постели, а встав наконец, еще какое-то время приходила в себя, напоминая маленькую девочку, которую ни с того ни с сего подняли спозаранку. В этот период, правда, слишком на мой взгляд короткий, она бывала на удивление смирной.

Кэт маленькими глотками пила обжигающе горячий кофе, и взгляд ее понемногу прояснялся. Наконец она поднялась, пробрела через весь дом к главному входу и вернулась оттуда с небольшим пластиковым контейнером — значит, звонила в службу доставки свежих продуктов еще из спальни. По утрам Кэт, как и я, любила завтракать яичницей с беконом. Готовила, вообще-то, только для себя, но если кто-то оказывался на кухне в нужный момент, то она охотно делилась с таким счастливчиком. Сегодня здесь оказался я, и у меня были все основания рассчитывать на то, что Кэт меня угостит.

— Ты никогда толком не рассказывал о своей семье… — ни с того ни с сего брякнула она, открывая контейнер.

— А что там рассказывать? — удивился я. — Ты и так все знаешь.

— Нет, не все, — не согласилась она. — Я, например, не знаю, отчего ты иногда бываешь таким вредным, да еще и упрямым, как осел. — Кэт уже пришла в норму и заговорила как положено. — Не похоже, что это у вас наследственное, ведь все остальные в твоей семье нормальные люди, если не считать вас с Фрэнком.

— А Майка, я вижу, ты уже перевела в разряд нормальных, — заметил я.

— Ну, он тоже чокнутый, конечно, — поправилась Кэт. — Но не то что ты. Что же касается Фрэнка, то я его просто боюсь. Мне иногда кажется, что он может, при случае, десяток трупов у себя за спиной оставить, и больше никогда в жизни не вспомнит об этом. Где он сейчас, кстати?

— Понятия не имею, — сказал я. — Шляется где хочет, он бродяга по натуре. Как в восемнадцать лет ушел из дому, так с тех пор появлялся в цивилизованном мире считанные разы. Он даже на связь не каждый год выходит. То, что ты познакомилась с ним тогда, так это чистой воды случайность. И ты не совсем права на счет Фрэнка. Он, конечно, парень крутой и жесткий, даже жестокий, но вспомни, сколько лет он провел на Границе, странствуя по едва освоенным или вовсе не освоенным планетам, а там другим быть нельзя. Закона там считай что нет, кто выстрелил первым — тот и прав, а если будешь слишком долго думать, мигом останешься без головы.

Кэт зажгла газ от электрической зажигалки, такой же древней, как ее плита, и принялась нарезать бекон ломтиками.