Степень свободы

Тут до опера дошел смысл последней фразы Геннадия, и он, переведя дыхание, стал орать дальше:

— Какую еще тему вы закрыли в прошлый раз? Он что, рассказывал вам про убийство? Советовался, как лучше это устроить?

Парень, отупевший от сидения в квартире враждебно настроенных людей, явно перебарщивал, но не остановился, пока Вересова не схватилась за сердце и не рухнула на пол с тяжелым стоном.

Через десять минут ее увозили в больницу с сердечным приступом, а опера — со сломанным носом и сотрясением мозга. У пенсионера Василия Вересова, всю жизнь проработавшего в пожарной охране, оказался тяжелый кулак, а у молодого сотрудника угрозыска — плохая реакция.

Его коллеги, прибывшие еще через несколько минут, не вдаваясь в подробности инцидента, сдали пенсионера патрульно-постовой службе с настоятельным требованием оформить его на пятнадцать суток. Голоса разделились — некоторые стояли за то, чтобы возбудить уголовное дело по факту нападения на сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей, однако в конце концов решили, что пострадавший опер сам виноват — мог бы обойтись с матерью подозреваемого и потактичнее.

Но на пятнадцать суток Василия Ивановича следовало посадить хотя бы из тактических соображений. В этом случае милиция сможет две недели работать в Вересовской квартире без помех. Старший группы придумал даже, как выманить Гену Вересова в Петрозаводск. Когда он позвонит, надо сказать ему, что мать в больнице, его состояние очень тяжелое, отец не отходит от ее постели, а дома отвечает на звонки его друг, который должен сказать Геннадию, чтобы тот немедленно приезжал.

Довольно быстро удалось выяснить, что Гена звонил с таксофона нового типа по пластиковой карточке. Установили и конкретный автомат — на Невском проспекте, рядом с Московским вокзалом. Но толку от этого было — ноль.

Правда, после разговора Гены с матерью Петрозаводские розыскники уверились в том, что он замешан в преступлении. Его реакция на фразу «Что ты натворил?» показалась операм фальшивой, а то, что он так резко свернул разговор, наводило на особенно неприятные мысли. Вересов наверняка что-то заподозрил, и теперь, возможно, он просто не станет больше звонить домой.

Недостающее звено

Детективы из агентства «Рюрик», работающие бесплатно, но весьма добросовестно, поскольку от результатов этой работы зависело дальнейшее благополучие всех и жизнь некоторых из них, наблюдая за домом номер 12 по улице профессора Попова, видели, как оперативники РУОП по одному просачиваются в квартиру Олега Томилина, а также занимают позиции вокруг дома.

Однако «рюриковцы» не покинули свои посты, потому что знали — даже если правоохранительные органы их повяжут, предъявить им будет нечего. Нет никакого криминала в том, чтобы наблюдать за каким бы то ни было домом и следить за всеми входящими в определенный подъезд и выходящими из него.

К тому же «рюриковцы» не знали, что этим делом занимается РУОП. Они предполагали, что на Томилина охотится угрозыск.

На самом деле угрозыск и РУОП занимались этим делом параллельно. Разборку на «Удельной» расследовало управление по борьбе с организованной преступностью, а убийство Густова все еще оставалось в ведении угрозыска, причем даже не городского, а районного. С самого начала по причине неординарности жертвы дело это собирались забрать наверх и даже приступили к формированию оперативно-следственной группы в городском управлении, но тут кто-то открыл охоту на ответственных сотрудников мэрии (за один день убили двоих и покушались еще на одного) — так что главку стало не до гимнаста.

У семи нянек дитя, как известно, без глаза. В запутанном деле об убийстве Густова и «рюриковцев» имелось одно недостающее звено, и находилось оно как раз в городском угрозыске. Некто Сорокин из ГУВД знал, что черным БМВ номер х315АР интересуется журналистка Ирина Лубенченко, но имел смутное представление о причинах этого интереса.

— Разборки, связанные с проституцией, — примерно так охарактеризовала суть своего расследования Ирина, и Сорокин не стал выяснять подробности.

В свою очередь, Ирина знала о связи упомянутого БМВ с бывшим пионерлагерем «Бригантина», но она даже не слышала об убийстве Густова. А если и слышала, то не заинтересовалась.

Между тем, Ирина водила знакомство с некоторыми офицерами РУОП, которые, однако, не любили излишнего интереса прессы к своей работе и отшили журналистку еще до того, как она узнала о черном БМВ. Естественно, никто не связал утверждения Ирины о подозрительных метаморфозах «Бригантины» с убийством бронзового призера чемпионата Европы по спортивной гимнастике и охранников из агентства «Рюрик» — ведь с тех пор, как РУОП отказал ей в поддержке, журналистка больше с милицией не связывалась.

Максимов и Мышкин знали, что Сорокин из главка интересовался у гаишников машиной Томилина, однако забыли сказать об этом руоповцам. Они собирались связаться по этому поводу с самим Сорокиным, но в суматохе и неразберихе после разборки на «Удельной» забыли об этом.