Степень свободы

— А нету их! Увезли, — ответил Томилин с каким-то злорадством.

Платонов все-таки переоценивал надежность своих людей. Вот уже и второй начал раскрывать тайны организации.

Впрочем, обоим было нечего терять. А Томилин вдобавок слегка тронулся умом от безвылазного сидения в бункере под постоянным страхом смерти в наказание за ошибку с дочерью Варяга.

— Куда увезли? — продолжал спрашивать Введенский.

— А я знаю? В порт, на корабль.

— Какой корабль?

— Не знаю я! Отвали! Давай самолет, а то я ее убью!

— Не будет тебе самолета, пока не скажешь, какой корабль.

— Сказал — не знаю! Вроде бы французский. Везет какие-то контейнера — с опилками, что ли… А они там внутри спрятаны. Короче, плевать мне на это! Я ее убиваю.

Рука с пистолетом ходила ходуном, и все ждали выстрела. Но его не последовало.

Томилин сорвался на крик:

— Дайте самолет, суки!!!

— Дайте ему самолет, — сказал Введенский, делая шаг вперед. — Ну что вам стоит? Самолета вам что ли жалко?

Введенский шел вперед, заглядывая в камеры, где были прикованы к стенам обнаженные рабыни.

Он шел и продолжал на все лады склонять слово «самолет».

Опера в немом изумлении смотрели на все это, не решаясь предпринимать никаких действий. А Томилин даже рот приоткрыл от удивления.

И не заметил, как пистолет перекочевал в руки Введенского.

Дальше все было просто. Томилин взвыл от боли и согнулся пополам, а Введенский, придерживая его за шиворот, спросил спокойно, как будто ничего не произошло:

— А скажи мне еще, дорогой друг, Настя Мещерякова тоже там, на этом корабле?

Томилин машинально кивнул.

— По моему, самолет ему не нужен, — объявил Введенский, роняя Олега на пол.

И вышел из бункера, мимоходом погладив спасенную заложницу по голове.

Никто его не остановил.

Шанс для героя

Введенский собирался как можно скорее покинуть «Бригантину» и заняться организацией спасения увезенных девушек в каком-нибудь более спокойном месте.

Однако Бориса узнали на выходе те самые собровцы, которые брали его в дежурке.

— Эй, ты куда это? Стоять! — крикнул один из них, направляя на Введенского автомат.

— Какого черта? — возмутился Введенский. — Меня отпустили.

— Ага! — расхохотались спецназовцы, а один — очевидно, самый остроумный, добавил. — Если б ты сказал, что тебя опустили, я бы поверил.

Введенский не стал лезть на рожон и сменил тактику:

— Мне положен один телефонный звонок, — сказал он.

— А член в рот тебе не положен? — поинтересовались собровцы.

Они испытывали большой соблазн положить Введенского лицом в асфальт и продержать так до завершения оперативно-следственных действий, однако их смутило то, что Борис передвигался по территории базы без конвоя и при этом нисколько не походил на убегающего от преследования. Кто его знает — вдруг и правда отпустили.

В конце концов на авансцене появился начальник руоповских оперов, который подтвердил, что грубить Введенскому не надо, но отпускать его тоже не следует, потому что он еще может понадобиться.

— Телефонный звонок, — напомнил Борис.

— Какой еще звонок? — не понял руоповец.

— Мне нужно позвонить.

— Никаких звонков, — отрезал представитель закона. — Мы еще не знаем, кто ты такой — свидетель или подозреваемый. Когда узнаем, тогда и будешь звонить сколько влезет.

— Подозреваемым тоже положен звонок адвокату.

— Это ты боевиков насмотрелся. А здесь тебе не Америка.

Французский корабль с отходами деревообработки на борту уплывал в неведомые дали, и Введенский ничем не мог ему помешать.

Сорваться с места и побежать? Нет, не пойдет — эти ребята сначала стреляют, а потом думают.

Но должен же быть какой-то выход. Ведь девчонок вот-вот вывезут за границу, и тогда пощады от Варяга не жди.

И всего-то надо позвонить Варягу и сказать про корабль. А там уж он сам решит, что делать.

Но как же с ним связаться — ведь он лично не участвовал в операции. Вообще-то Варяг рвался освобождать дочь и был готов штурмовать «Бригантину» в первых рядах — но его отговорили, и он управлял боевыми действиями по радио.

Борис стоял возле собровского автобуса под присмотром двух автоматчиков и лихорадочно искал выход. Однако выход нашелся сам собой, вне зависимости от мыслительной деятельности частного сыщика.

Борис увидел, как к месту событий по дороге приближается Серафим.

Введенский оставил его на шоссе с одним из постов дальнего обнаружения. Но мальчик, как видно, не вытерпел и решил своими глазами посмотреть, что происходит.

— Серафим! — резко крикнул он. — Стой и слушай. Бери мою машину и жми в город. Позвони Варягу и скажи — Марина на французском корабле, который везет опилки в контейнерах. Настя тоже там. Бегом!

И он бросил Серафиму связку ключей.

Собровцы среагировали не сразу. Очевидно, их заставила замешкаться юность Серафима, который выглядел значительно моложе своих шестнадцати. А с малолеткой хлопот не оберешься, если что.