Степень свободы

– Значит, я не ошиблась, увидев у тебя ауру причастности к преступлению! – обрадовалась она.

– Ошиблась! – поддел я ее. – Никакого преступления не было. Ну, почти. Была самооборона. Бывший главарь банды, в которую меня угораздило попасть…

Мне пришлось довольно подробно рассказать о своих злоключениях и о пути, приведшем меня в Валон, к мигу нашей с нею встречи. Надо сказать, что по мере развития рассказа Арда выказывала все большую заинтересованность, а под конец начала ерзать от нетерпения, как ребенок. Когда же я дошел до момента обезвреживания Шарки метким выстрелом в ногу, девушка не удержалась и захлопала в ладоши. История с назойливыми проститутками и полицейским патрулем вызвала у нее звонкий заливистый смех. Обычно сиды стремятся не выказывать свои эмоции, так что Арда меня в очередной раз поразила.

– Понятно! – восхищенно произнесла она, когда я закончил рассказ. – Но насчет полиции ты все равно зря беспокоишься.

– В каком плане?

– Я же служила, знаю некоторые порядки. Ради твоей поимки патрули не стали бы засылать в такую глушь и перекрывать дороги, по которым почти никто не ездит. Таких, как ты, ловят по горячим следам или не ловят вообще.

– А изображения? Зрячие кристалы передали в участок мою физиономию во всех живописных ракурсах.

– Мелких преступлений совершается масса, – успокоила меня Арда. – Поэтому изображений на каждом посту столько, что для сверки их с личностью подозреваемого потребуется каждый раз по часу, не меньше. К этой процедуре прибегают только в том случае, если видят ауру причастности к преступлению.

– Но у меня она как раз есть! – вспылил я.

– Вряд ли. Я сдала регалию, поэтому не могу сейчас воспользоваться полицейской магией, но нас учили, что ауру формирует событие, точнее, мысли человека о произошедшем событии.

– Это и я знаю. Что с того?

– А то, что после схватки с келебра ты излучаешь не ауру подозреваемого, а ауру потерпевшего.

– Забавно! – Мне полегчало, и я улыбнулся. – Выходит, чтобы отмазаться, надо попасть в новую заварушку, зачинщиком которой будешь не ты?

– Да. Но этот изъян стандартной полицейской магии стараются держать в секрете.

– С первой минуты я понял, что не ошибся в выборе партнера, – с улыбкой заявил я. – И чем дальше, тем больше убеждаюсь в этом.

– Правда? – Арда снова выказала совершенно детскую радость.

– Конечно. Лучшего партнера, чем ты, у меня еще не было.

Я не стал уточнять, что она вообще первый партнер в моей жизни. Как-то не доводилось мне никому довериться, и я редко об этом жалел. Но сейчас я был искренен – союзом с Ардой я действительно доволен. И дело не только в том, что она – сид. Хотя и этот момент важен. Но куда большее значение для меня имела наша удивительная, особенно с учетом расовых различий, психологическая совместимость. Рядом с Ардой я ощущал себя более сильным, а возникающее от ее детскости повышенное чувство ответственности зачастую усиливало эффективность.

– Считаешь, что нам можно спокойно гнать по дороге дальше? – спросил я.

– Да. Только надо заранее согласовать легенду.

– Куда и зачем едем?

– Конечно. Вопросв на посту нам точно не избежать. К тому же у обоих аура потерпевших. Остановят непременно.

Я в этом тоже не сомневался, поэтому мы вдвоем принялись сочинять легенду. Вышло следующее: меня, таксиста из Истадала, наняла для путешествия Арда Коди, сид, которая вынуждена была уволиться из полиции ввиду недостаточности навыков для службы. Однако у нее оба родителя полициейские, и, чтобы их не огорчать, любящая дочь отправилась к магу-отшельнику в тундру, чтобы тот придумал, как ей быть дальше. Может, наработать умения, может, приобрести успокаивающий амулет для родителей. В городе такая услуга стоила бы прилично, а отшельник, по слухам, мзду не берет, так что Арда предпочла вложить средства в экпедицию, что по любым подсчетам выйдет дешевле.

Легенда нам обоим очень понравилась. В первую очередь обилием правды, которую легко можно было проверить. Я успокоился, поднял глиссер и спокойно повел его по дороге в сторону полицейского поста.

Дорога была не то чтобы очень проезжей, но все же была. По крайней мере, она представляла собой просеку, пусть и порядком заросшую кустарником, заваленную упавшими деревьями, из-за чего глиссер приходилось вести чуть ли не в метре над грунтом, но все же это куда лучше, чем взмывать над кронами деревьев, преграждавших путь в лесу.