Степень свободы

... Потом начинается самое интересное – Юшина.

Волосы – рыжие. Глаза – блядские. Стихи – детские.

Начитаться бы. Наглядеться бы.

Записаться бы в партию обезоруженных

Похуизмом

[Тонким, лирическим].

Её Величество

Цитирует Губанова, Бродского, Веню Дыркина.

Этакая Настасья Филипповна нашего времени.

[В Москве 15:15].

Мне бы Каренину,

Чтоб за любовь – под поезд.

А этой море по пояс,

Можно не распинаться.

Можно не расплатиться.

Та ещё птица.

Сидишь-куришь-думаешь: "Не запасть бы," –

Уже запав.

У неё любимая из забав –

Позволять целовать запястья,

Улыбаясь то ли застенчиво, то ли цинично –

Погранично.

По московским пробкам возвращаешь её домой.

Она ненавидит пробки. Исключение – от асти.

Особенная женщина, которой [в принципе] не дано

Говорить "прости",

Испытывать раскаянье.

Интересно, кто-нибудь видел, чтоб она растаяла,

Чтоб в глаза заглядывала, держала за руку, не отходила?

"Ундервуд" кончается в динамике,

Начинается в статике,

И новорождённая тишина возникает между нами, как

Третья необходимая.

Рулишь-куришь-думаешь: "Неужели на таких женятся?"

Успокаиваешь себя: "Банальное притяженьеце,

Ничего серьёзного".

Входя в поворот на ста десяти, бросаешь взгляд:

Она спит. Родная. Трогательная. Не стервозная.

Не блядь.

И такое счастье зарождается внутривенно.

Что хочется целовать воздух, каждый выдох её наследующий.

С моих слов записано верно.

Дата, подпись.

– Следующий!

Потому что

     Словно мы всуе станем одним глаголом. 

          Татьяна Ткачева-Демидова

потому что мама в ночь

потому что небо в голос

потому что я точь-в-точь

непокорность недогордость

потому что он декабрь

повивальный пуповинный

потому что стиш дикарь

недоношенный с повинной

потому что возраст шах

потому что проще матом

выражать и возражать

тем кому не прощена ты

потому что допьяна

перенеженно жестоки

подбирая имена

переманивая [в] строки

потому что тает смысл

там где вера истончала

потому что да есть мы

ради Бога и начала

Всегда

 [не стихи]

Мальчишки изменяют номера мобильных, удаляются из qip'а, демонстративно тешатся экипом, блядями, у которых буфера в два раза больше наших. Поостыв, мальчишки режут бутерброды, вены. Мальчишки жгут сцепления и фены, а также наши фото и мосты. Заводят не собаку – так гастрит, носки без пары, страха и упрёка. Играют жертв, чтоб новая дурёха спешила приутешить, обострив тем самым неспособность долюбить единственную – статусную суку. [Её попробуй, милая, срисуй-ка. Не можешь – исцеляй недоебит, а в душу опрометчиво не лезь, не бейся в заколоченные двери. Они закрылись в прошлом – ноябре ли, апреле? – на себе поставив крест.] Мальчишки верят в силу коньяка и разума, который носят в плавках. [Какой там разум, ха! – обнять и плакать.] Мальчишки не умеют намекать. Мальчишки не способны проиграть легко и идеально – как на скрипке. Понты бесценны. Идеалы хлипки. За дождиком в четверг обычно град. Мальчишки не признают [и пускай], что тщетно нас из памяти стирали. Но исходя из принципа спирали, фатально, предсказуемо, слегка банально [факт!] – по собственным следам, едва зажившим лбом – о те же грабли [не надо быть пророком, крибли-крабли] мальчишки возвращаются. Всегда.

:)

Здесь в мужчинах ценится война

Здесь приравнен ветер к свисту пуль,

Яростно высасывая пульс

Дважды бронированным камазам.

Стёклам поклоняется бетон.

Город окровавленным бинтом

Наживую с пропастью повязан.

Каждый шаг впивается в судьбу,

Словно провоцируя Судью

[Участь красной карточки валентна].

Выбором пристанища вольна,

Здесь в мужчинах ценится война,

В женщинах – скорей, послевоенность.

Улицы зияют немотой.

На плечах балконов не манто –

Плюшевые братья моногамий.

Каждому – посмертную медаль.

Гильз слегка обжаренный миндаль

Хрустко раздаётся под ногами.

Летопись конца – плакат, плакат.

Солнце зависает в гамаках

Чернобоких птиц-аэростатов,

Донельзя исклёванных борьбой

Высших сил, не властных над собой,

Сбившихся в кармическое стадо.

Будь ты царь, пророк или джедай,

Бога за углом не поджидай

Без противоядия от смерти

В городе урановых вагин,

Чей пароль ложится на логин,

Как на дзот, взорвав аплодисменты.

Здесь порог рассвета – болевой.

Нахер я придумала его

На служебном выходе из ада,

Город с антрацитовым лицом,

Чтобы возвращаться каждый сон,

Вечная его Шехерезада.

Чувство дождя

Мне нужен дождь, мне так невыносимо нужны его бегущие слова. 

        Кот Басё