Степень вины

На какое-то мгновение Терри застыла в изумлении перед такой наглостью. Да после этого и живодерня покажется местом, где вполне можно приобщиться к светским манерам. Похоже, этого человека манерам учили на живодерне!

– Десять минут, – отвечал Пэйджит, – даю вам я на то, чтобы отозвать иск.

– Что за чепуха!

Пэйджит вынул из кейса отпечатанный договор.

– Это – условия соглашения. В них записано, что вы осознаете ошибочность обвинения, выдвинутого против Стива Рудина, что мистер Джепфер признает свои заблуждения, что вы отзываете свой иск и ваша фирма в качестве компенсации за потерю времени и материальный ущерб платит мистеру Рудину 250 тысяч долларов.

– Я не подпишу это.

– На протяжении по крайней мере шести месяцев, – продолжал Пэйджит, – у вас был тот документ. То есть уже не менее шести месяцев вы знаете, что мой клиент невиновен.

– Почему вы хотите взвалить на меня ответственность за то, что наговорил сейчас Джепфер?

Пэйджит посмотрел на часы:

– А почему бы нам не сэкономить восемь минут и не спросить Джепфера о том, что вы уже и так знаете?

– Человека заставили опознать фальсифицированные документы. Теперь вы хотите принудить его к даче ложных показаний. Что бы он там ни говорил, никто ему не поверит.

– Не поверит? Фрэнк кончил жизнь самоубийством, будучи банкротом. Остаются два ответчика с деньгами. У Джепфера меньше миллиона, зато мой клиент очень богат и защищен страховкой. Поэтому вы договариваетесь с Джепфером: если он никому больше не покажет этот документ и никому не расскажет о том, что случилось на самом деле, вы оставите ему ту сумму, которую он наворовал, и попытаетесь вытянуть деньги у моего клиента, угрожая ему бесконечной тяжбой, что, как вы знаете, является мошенничеством.

Старр скрестил руки на груди.

– Вам никогда это не доказать.

– Может, попробуем? Если по делу Стива Рудина будет задан еще один вопрос, вы многое узнаете. Вы узнаете, сможем ли мы доказать это. Смогу ли я выиграть процесс о злонамеренном судебном преследовании. Узнаете, доставит ли прессе удовольствие наблюдать нашу тяжбу. Оставит ли Ассоциация адвокатов вам лицензию. Не станут ли судьи округа смотреть на вас как на пустое место. И лишь один человек порадуется этому больше меня – Стив Рудин, которого вы обвинили в мошенничестве. – Пэйджит встал и снова посмотрел на часы. – У вас осталось минут пять, не больше.

Терри последовала за ним в офис.

Офис был меблирован крайне скупо; его украшали и оживляли лишь великолепные современные эстампы, два цветка и единственный портрет – какой-то черноволосый мальчик. Она знала, что Пэйджит коллекционирует произведения искусства, один из эстампов был Миро[1]. О мальчике на портрете она не имела ни малейшего представления. Пэйджит стоял, задумчиво глядя в окно.

– Они пойдут на это? – спросила Терри.

– Да, – не оборачиваясь, ответил он. – Для Старра существуют лишь его собственные интересы.

– Мне трудно поверить, что он знал.

– Он знал. Всегда предполагайте, что люди поступят так, как они поступали раньше. И тогда они не удивят, не разочаруют вас. – Пэйджит сунул руки в карманы, в голосе вдруг зазвучала усталость. – Удивляться – грех для профессионала. Другое дело – разочарования, они изматывают душу.

Замечание было необычным для него. Он говорит как будто сам с собой, подумала Терри.

– Как вам удалось получить документ? – спросила она.

– Я обещал не говорить. – Он повернулся с легкой улыбкой. – Но Старр действительно должен лучше обращаться со своими служащими.

В дверь постучали. Вошел помощник Старра с текстом соглашения. Остановился, бросил беглый взгляд на Терри. Ей вдруг подумалось: а известно ли этому человеку, проявившему к ней некоторый интерес, что она замужем? Кажется, знать ее раньше он не мог. И в последнее время все меньше верится, что она способна привлекать мужчин. Да и что бы вы сказали о носе, который – она точно знает – несколько тонковат, о глазах с серповидным разрезом, что, на ее вкус, могли быть и побольше, о прямых каштановых волосах, таких же, как у – всего лишь – пяти миллионов женщин испанского происхождения в Западном полушарии? Скорее всего, вы сказали бы то же, что заявил как-то Ричи с двусмысленными нотками в голосе, – что она нарядная.

– Он подписал. – Помощник Старра передал бумаги Терри.

– Благодарю вас, – учтиво произнес Пэйджит. Помощник посмотрел на него, на Терри и вышел.

Она была в восторге, хотя, конечно, триумф был не ее. И заговорила о том, о чем на самом деле не думала:

– Я боялась, что прием с часами – это, пожалуй, слишком. Мало того, что мы вручили ему соглашение…

Пэйджит пожал плечами:

– Видимо, нет.

– Когда-нибудь раньше вы делали это?

Он какое-то мгновение рассматривал ее.

– Однажды. Несколько лет назад.

– Подействовало?

– До некоторой степени.

В голосе послышалась отчужденность, быть может, рассеянность. Почувствовав себя неловко, она посмотрела на часы:

– Мне пора бежать. За ребенком.

– Мне тоже надо кое-куда. Стиву Рудину сообщим утром.