Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время

Больше всего традиционных черт сохранили украшения. В бронзовых спиралях-накосниках, височных кольцах (табл. 102, Б, 29–30), бронзовых и железных фибулах (табл. 102, Б, 40–41), бронзовых поясах (табл. 102, Б, 50) и поясных пряжках (табл. 102, Б, 43, 45), гривнах (табл. 102, Б, 10), булавках (табл. 102, Б, 1–3), бронзовых пронизях с зооморфными головками (табл. 102, Б, 26), ножных браслетах (табл. 102, Б, 20) еще хорошо различимы раннекобанские черты. Много традиционного и в сакральных бронзовых украшениях Казбегского клада VI–V вв. до н. э. (табл. 106, А, 11, 13, 15). Оригинальны оселки с бронзовыми цепочками (табл. 106, А, 6).

Но с VI в. до н. э. в материальной культуре центрального варианта отмечен ряд совершенно новых типов украшений. Это бронзовые булавки с фигурными гвоздевидными навершиями (табл. 106, А, 7), серьги биконической формы и кольцевидные с подвеской (табл. 106, А, 8; 102, Б, 35), бронзовые выпуклые круглые бляхи с петлей на обратной стороне, украшенные спиралями (табл. 102, Б, 6), или ажурные прорезные (табл. 102, Б, 7); оригинальные поясные пряжки (табл. 102, Б, 42, 46). Примечательны бронзовые зооморфные пряжки и бляхи, в которых отчетливо видно слияние черт кавказского и степного звериного стиля (табл. 106, А, 10, 19).

Со второй половины VII в. до н. э. заметные перемены происходят и в керамике центрального варианта, особенно на северном склоне Кавказа. Лепные сосуды приобрели жесткие геометризированные очертания (Абрамова М.П., 1974, с. 199). Этот стиль (так называемый кавказский гальштат — по Ф. Гончару) особенно пышно расцвел на рубеже VII–VI вв. до н. э. и в начале VI в. до н. э. Корчаги, мелкие кувшины, миски подвергались тщательному лощению и сплошь покрывались сложным геометрическим орнаментом (табл. 104, A-I, 1–3, 7, 9-10). На некоторых сосудах нанесены нарядные зооморфные и антропоморфные изображения (табл. 104, A-I, 7). Истоки этого стиля не ясны, но интерпретация, несомненно, местная. Локальную разновидность представляли грубые сосуды цилиндрической формы с выступающей закраиной дна (табл. 104, A-I, 5), обнаруженные в Кобанском могильнике. В контактной зоне с восточной группой имели место сосуды, близкие восточнокобанским (табл. 104, A-I, 4).

Примерно с V в. до н. э. началось огрубление керамики, с которым связано появление к концу периода больших грушевидной формы корчаг вытянутых пропорций без орнамента (табл. 104, А-I, 8) и небрежно сформованных кувшинов без ручек (табл. 104, A-I, 6). В южнокавказских позднекобанских памятниках (Тли, Стырфаз) весьма ощутимо сказалось влияние закавказских керамических производственных центров раннеантичного времени (Техов Б.В., 1980а, с. 46; Сланов А.Х., 1978б, с. 12).

Менее заметное место принадлежит металлической посуде. Как пережиток встречались еще бронзовые кружки. В погребениях Кобанского и Тлийского могильников изредка встречены бронзовые чаши. В орнаменте этих чаш прослеживается явное влияние ахеменидского искусства (табл. 105, А-I, 1–2).

Памятники западного варианта кобанской культуры второй половины VII–IV в. до н. э. обнаружены в основном в прежних границах. Лишь северная граница варианта в отличие от первого этапа менее определенна. Сплошное распространение могильников кобанского типа середины I тысячелетия до н. э. четко фиксируется по правобережью среднего течения р. Кумы, слегка захватывая левый берег в районе г. Минеральные Воды и селения Новозаведенного. Севернее, на территории Ставропольской возвышенности, имелись отдельные памятники несомненно кобанской культуры (грунтовые могильники на горе Голубинка, близ селения Пелагиада, а у г. Буденновска — могильник и поселение оседлого типа). Но в целом картина заметно осложнена наличием здесь же (г. Ставрополь, хут. Красное Знамя, Обильное, Новозаведенное) курганных групп и культовых сооружений, которые интерпретируются как принадлежащие кочевнической культуре скифов VII и начала VI в. до н. э. (Иессен А.А., 1954, с. 119; Виноградов В.Б., 1972; Петренко В.Г., 1983, с. 44). Следует подчеркнуть тем не менее, что в материальной культуре вышеуказанных памятников выступают и некоторые черты местной позднекобанской культуры (Иессен А.А., 1940, с. 49; Козенкова В.И., 1981б, с. 31–32).