Степная дорога

Салих устроил Алаху среди теплых шкур, закутал потеплее и вернулся к очагу. Ему очень хотелось есть. Кроме того, следовало расспросить гостеприимного хозяина о храме, выведать туда дорогу. Да мало ли что еще полезного мог рассказать ему одинокий охотник! Жизнь научила Салиха не пренебрегать никакими сведениями, попадающимися на пути. Всякую новость следует подобрать, точно драгоценность, случайно найденную в пыли, бережно сохранить в кошеле на поясе, дабы не утерять по глупости или нерадивости. Кто знает, когда и как она тебя выручит? А не тебя – так другого человека, случайно встреченного на пути.

Дядюшка Химьяр и сам, казалось, не прочь был поделиться с неожиданным гостем всем, что хранила память. Давно не было в его заброшенном горном доме гостей, с которыми можно было бы переброситься словом-другим. А человеком он выглядел на диво общительным, так что впору к самим Богам воззвать, дабы разрешили недоразумение: как это столь словоохотливый и гостеприимный человек вздумал забраться в такую глушь, где и речь-то людскую мало раз в полгода услышишь?

Однако дядюшка Химьяр и сам был горазд собирать новости. Для начала вытянул из Салиха – а как, тот и понять не успел – всю его подноготную: и кто он таков, и откуда идет, и кем ему эта красивая девочка приходится. Слушал внимательно, по-доброму цокал языком, головой качал сочувственно. Одно удовольствие такому про свои горести рассказывать! И поймет, и утешит теплым взглядом из-под кустистых бровей.

Однако кое о чем Салих предпочел не распространяться. Он ни словом не обмолвился ни о происхождении своей спутницы, ни о страшной участи, постигшей ее род. Поведал только, что госпожа его в последнее время мучается страшными видениями и потому ищет храм Праматери Слез – мол, там, сказывали ей, может найти она исцеление.

– Верно сказывали, – закивал дядюшка Химьяр. – Там любую беду исцелят…

Салих встретился глазами с хозяином – и оцепенел. Дядюшка Химьяр глядел на негос неожиданной проницательностью. От простодушного болтливого охотника, каким поначалу предстал дядюшка Химьяр (ишь ты, "дядюшкой" назвался – глаза отвести, не иначе!) не осталось и воспоминания. Теперь это был совсем другой человек – умный, собранный, опасный. Его ясные, немного поблекшие от возраста глаза, глядели, казалось, в самую душу. И внятно ему было все: и жалкие хитрости, на которые пускался Салих, и все его недомолвки и увертки.

– Стало быть, горе у нее, бедняжки, – задумчиво проговорил охотник. – Эх, эх, лучше бы ты мне ВСЕ рассказал, милый мой человек, а не часть всего… Да и не самую главную часть, думается мне. Так, для отвода глаз наболтал… Какие еще видения? Ну, твое дело, не хочешь – не рассказывай. Мне-то что! Хоть совсем пропади со своей девчонкой! Жаль ее, конечно… Красавица!

Он оглянулся на спящую Алаху и покачал головой. Салих напрягся, готовясь, в случае опасности, наброситься на хозяина и вцепиться ему в глотку. Химьяр неожиданно рассмеялся.

– Не бойся, не бойся! Не стану я лезть к вам в душу… И без того все вижу, все понимаю… Ах, бедная!

– Откуда тебе знать, что беда с ней случилась? – не выдержал Салих.

– А, так тут все просто! – Охотник поманил Салиха пальцем, и тот наклонился к нему поближе. – Я догадался! – прошептал охотник в самое ухо Салиха и подмигнул с видом заговорщика. – Немудреное дело. У тебя на лице все написано. А она ожесточилась, как я погляжу, сильно ожесточилась против людей. Может, и правильно ожесточилась… Горечи много в вас обоих… А может, замуж ее выдать? – неожиданно выпалил он. – Выдать бы ее за кого-нибудь подходящего – чтобы и работящим был, и с оружием в ладу… Да хотя бы и за тебя! Ведь крепко ты ее любишь, верно?

– Я тебя убью! – рявкнул Салих, забыв сразу обо всех своих благих намерениях (какая там степенная беседа, какое собирание новостей в кошель, дабы сберечь и использовать их в пути! так и придавил бы болтуна!).

Дядюшка Химьяр захохотал.

– Боишься, стало быть, такую брать! Все госпожой ее считаешь, хозяйкой именуешь… Ладно, дело твое. И то правда. Зачем это ей, молодой да ладной, замуж выходить, да еще за тебя? Что там хорошего, замужем? Скукота одна… Вишь ты, видения ее мучают… В горы она забралась, Праматерь Слез ей понадобилась…

Салих молчал. Теперь он жалел о том, что поддался слабости и постучал в эту гостеприимную дверь. Не пришлось бы горько расплачиваться…

Дядюшка Химьяр как будто читал его мысли. Он накрыл руку Салиха своей крепкой узловатой ладонью и ободряюще подмигнул.

– Как до храма дойти – расскажу. Не бойся ничего, сынок.

– Я не боюсь! – вспыхнул Салих. Не хватало еще терпеть насмешки и издевательства этого лесного бирюка.

– Гляди.

Дядюшка Химьяр извлек откуда-то из-под лавки небольшой, но очень тяжелый ларец, обшитый медными пластинами, и оттуда вытащил старую карту, нарисованную ягодным соком на дубленой шкуре. Расстелил ее на столе, потеснив две кружки с недопитым вином.